В первые века христианство объединяло людей, которых не баловала удача. Их положение было скорее следствием несправедливого устройства общества, а не собственной их виной. И это было свободное объединение людей, веровавших в истинность того, что проповедовал Исус. Они в меру сил занимались разными делами. Одни помогали страдающим, другие вели хозяйство общины, третьи разъясняли сложные вопросы учения. Некоторые отказываясь от жизни в миру, уходили в необжитые места. Христианство фактически было антитезой книжному учению, верой изгоев в торжество справедливости. Оно отрицало правду книжников и фарисеев подобно тому, как отвергали традиционные взгляды Лаоцзы и Заратустра. Однако они не были разрушителями: «Не нарушить я пришёл закон, но исполнить», − говорил Исус. Фарисейское самодовольство властителей того времени, позволявшее игнорировать растущие социальные нестроения, отталкивало многих. Но обратившиеся к христианству грамотеи (книжники!) хотели согласовать это учение со своими знаниями. Трудным для них стал вопрос об отношении между Исусом и Богом-отцом. Фактически получалось два Бога, чего быть не могло. Уже около 200 года от рождества Христова, когда христиане из небольшой секты сделались большим и широко известным движением, это необходимо стало разъяснять как приверженцам, так и противникам христианства. Это требовалось и для уяснения разницы между христианством, иудейством и языческим многобожием. Объяснить веру логикой оказалось не так просто. Господствовавшая тогда эллинистическая культура подсказывала понятие о «логосе», заимствованное у стоиков. (Для нашего поколения более понятно будет, если слово «логос» заменить на «закон природы»). Логос считался творением («истечением») Бога и посредником между Богом и остальным миром. Но тогда сам Логос (Бог-слово, Святой Дух) не равен Творцу, − он рангом ниже (ангел вроде). Другие мыслители считали, что Бог может в разное время и в разных местах являться то в одном образе (ипостаси), то в другом. Третьи требовали верить в то, что написано, не задумываясь, поскольку ум человеческий слишком слаб, чтобы постичь промысел Божий. Александрийский священник Арий учил, что Бог-сын был сотворён Богом-отцом. Его учение широко распространилось. Но Исус оказывался, в таком случае, не равен Богу-отцу, с чем многие не согласились. Арианство в 325 году было осуждено на вселенском соборе. Тем не менее, оно продолжало существовать и распространяться. Даже император Константин был крещён арианским священником. Проповедовавший христианство готам епископ Вульфила тоже был арианин, поэтому арианство стало официальной церковью во всех готских, а вслед за тем и в германских княжествах. Было ещё и представление об Исусе как о выдающемся человеке, который был лишь «усыновлён» Богом в момент крещения, когда на него снизошёл Святой дух.
Со временем признание церкви получили идеи блаженного Августина. Он родился в Африке в 354 году, учился в Карфагене, позднее преподавал в Риме. В 373 Августин примкнул к секте манихеев, потом познакомился с учением неоплатоников и христианством. В 387 году был крещён. Он впитал в себя аллегорически-мистическое представление Александрийской школы о теле и земной жизни как о темнице. Государство он считал системой господства одних людей над другими, которая предназначена не для достижения счастья, а только для выживания. Августин не отождествлял доброе начало и Бога. Зло он считал нехваткой блага, повторяя в этом неоплатоников и манихеев. Человек же, совершив грехопадение, утратил свободу, поэтому его спасение зависит только от Бога, чья воля непостижима. От человека ничего не зависит, и это делает людей безразличными и пассивными, бездумными исполнителями указаний, данных свыше. Первое воскресение Августин понимал как религиозно-нравственное воскресение души при жизни, соответствующее принятию христовой веры. Второе ― как воскресение тел при кончине мира, то есть перед Страшным Судом. В трактате «О Граде Божием» он писал: «кто … не услышал глас Сына Божия и не перешел от смерти к жизни, тот во второе воскресение, которое будет воскресением плоти, окончательно вместе с этой плотью перейдет в смерть вторую». Библейские тексты Августин не рекомендовал понимать буквально, поскольку в намерения Бога не входило размещать в Священном писании научные знания − для спасения души (совести) они не нужны.
Кассиодо́р, живший приблизительно в 490-585 годах, наоборот, писал о пользе соединения заботы о спасении души с образованностью, и считал, что светские науки призваны помогать постижению Откровения. Он создал в своём поместье монастырь, в котором были библиотека, скрипторий и школа. Скрипторий переписывал рукописи не только для внутреннего употребления, но и на продажу, и они распространялись по всей Европе.
Большую роль в становлении Римской церкви сыграло монашество, превращённое святым Бенедиктом в «христово воинство». Бенеди́кт родился около 480 года в области Тоскана в Италии. В 20 лет он стал монахом, а потом и отшельником. Изучив сочинения христианских монахов, Бенедикт выработал монашеский устав. «Должны мы учредить отряд божественной службы», − писал он. Деятельность монаха он определял словом «militare» — «служить»; и устав его был подобен воинскому. Смирение для монаха важнее аскезы (отказа от благ), считал Бенедикт. Уход от мира требовал материальной независимости, поэтому личная бедность монахов не означала бедности монастыря. Жизнь в монастыре заполняли богослужения, физический труд, чтение Священного писания. Устав требовал ненавидеть свою волю, и во всем повиноваться наставлениям игумена (даже если он противоречит себе делами), помня завет Господень: «Что они говорят, то делайте, по делам же их не поступайте».