Prenie1

Российская коммунистическая партия (РКП) фактически образовалась в 1917 году во время революции. Революция, конечно же, была единым процессом, протекавшим на протяжении 1916-18 годов. А февральские и октябрьские события, как и ряд других, были всего лишь переворотами, случавшимися в общем революционном «русле». Фракция большевиков, ставшая основой РКП, противостояла фракции меньшевиков Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) в самом существенном вопросе. Меньшевики ориентировались на личную убеждённость членов партии в их революционной правоте. Большевики следовали укоренившимся традициям русского народного коллективизма.  Вследствие этой разницы большевики были более организованы, меньшевики – более инициативны. Влиял ещё и такой фактор: долгое время союзниками Российской империи были Германия и Австрия. Это породило соответствующие настроения внутри России. Когда в конце XIX века Россия переориентировалась на Францию, внутри империи многие восприняли такой поворот болезненно. Эти люди в глубине души продолжали сочувствовать Германии. Про-французские, республиканские, настроения  более были распространены среди меньшевиков. Особенно сильны меньшевики были в Грузии. Тифлис был едва ли не всероссийским центром меньшевизма. В марте 1917  к меньшевикам перешла и часть большевиков.

3 апреля в Петербург прибыл лидер большевиков Ленин¹. Через несколько дней, выступая в Петросовете, он выдвинул программу дальнейших действий («апрельские тезисы»). Ленин предлагал:

— прекратить войну;

— не поддерживать временное правительство;

— вместо парламентской республики создать республику советов;

— все другие революционные партии считать  «мелкобуржуазными», их политике  большевики  должны противодействовать;

— конфисковать все помещичьи земли.

«Правда», редактором которой в то время был Сталин, писала по поводу «апрельских тезисов», что они представляют собой «личное мнение Ленина» и абсолютно «неприемлемы» (№62, 8 апреля). Большевики уповали на всемирное революционное пролетарское движение, в первую очередь германское. Это было справедливо, поскольку революции назревали в то время во всех европейских государствах.

В мае прошла «апрельская» организационная конференция будущей РКП, на которой Ленин говорил: «В один кровавый комок спутано всё человечество, и выхода из него поодиночке быть не может». Масса земель в России ещё находилась в руках помещиков, демократическое государство не было образовано и, следовательно, буржуазно-демократическая революция не была закончена. Поэтому Каменев считал лозунг «долой Временное правительство», выдвинутый  Лениным «авантюристским». Он не соглашался с мнением Ленина, что петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов безвластен, и приводил в пример отмену Советом приказа генерала Корнилова о выступлении войск. Ленин согласился с обвинением в авантюризме, заметив, что «организоваться хорошо – это трудное дело». Но изоляцию большевиков объяснил не «апрельскими тезисами», а позицией по вопросу о военном займе. Он считал, что фраза «революционная демократия» прикрывает обман: «Надо отделить пролетариат… ибо крестьянство шовинистично». Он считал советы солдатских депутатов органами власти крестьянства и, пугая  бесхлебьем, говорил, что землю сейчас же надо брать и засевать, не дожидаясь решения Учредительного собрания. Большевики стремились к образованию из каждого помещичьего имения образцового хозяйства, которое бы велось на общественный счёт советами депутатов от батраков под руководством агрономов и с применением наилучших технических средств. При этом они выступали за национализацию земли, как первую меру перехода к социализму. Однако, понимая, что идеи национализации в крестьянстве нет, Ленин говорил: «Крестьянин хочет быть собственником, но на земле, разгороженной по-новому, чтобы он хозяйничал на земле… это и составляет материальную основу стремлений к национализации земли».

Ногин был против того, что «мы уже сейчас творим социализм» и назвал это сотворением легенды. Рыков считал, что толчок к социальной революции должен быть дан с Запада, а российская революция является буржуазной. Ленин указал ему, что есть переходный период между капитализмом и социализмом. «Социализм ставится нами не как прыжок, а как практический выход из создавшейся разрухи». «Революция – буржуазная, а потому и не надо говорить о социализме», – говорят противники, – пояснял Ленин. – А мы скажем, наоборот: «Так как буржуазия не может выйти из создавшегося положения, то революция и идёт дальше». Он указывал, что империализм это монополии рядом с рынком, конкуренцией, кризисами. Именно соединение конкуренции и монополии существенно, именно оно и подготовляет крах, т. е. социалистическую революцию.

Пятаков утверждал, что когда финансовый капитал берёт в руки государственную власть, а само государство становится хозяйственной организацией, независимость наций является моментом превзойденным. Дзержинский говорил, что не следует выдвигать национального вопроса. Сталин считал, что вопрос о праве наций на свободное отделение нельзя смешивать с вопросом об обязательности отделения, и предлагал устройство автономий. Бундовский  принцип культурно-национальной автономии (организация всех русских, всех армян и т. д. в свои национальные союзы, независимо от территории) Сталин назвал неудобным. Ленин указал, что национальный вопрос решён в Западной Европе, но не в Восточной, и назвал взгляды Пятакова «империалистическим экономизмом». Зиновьев указал, что германские социал-империалисты исходят из таких же предпосылок, как наши «левые». Они свою мотивировку строят на том, что нынешняя война и есть социалистическая революция. И действительно, Германия со времён Бисмарка, вводила во внутренней политике элементы социализма. В этом смысле война (с точки зрения немецких социал-демократов) и была революцией.

В России же революция на местах пошла гигантскими шагами, – говорил Ленин. – Из этой революции берутся люди практики. Ход событий, разруха жизни, голод – вот что двигает революцию. Программа партии к тому времени уже не соответствовала обстановке, и её надо было пересмотреть. Новый проект её предполагал отмену всяких государством назначаемых местных и областных властей, а Зиновьев даже заявил, что присылка из центра чиновника есть акт монархический.

Конференция избрала Центральный Комитет, в составе  9 человек. При обсуждении кандидатур Свердлова поддерживал Куйбышев, Бубнова ― Оппоков (Ломов), Смилгу ― Муранов.

Наиболее влиятельными в ЦК были: Ленин и его секретарь Зиновьев² – представители заграничного бюро большевиков; Каменев³, бывший представителем заграничного бюро в России; Сталин⁴  и Свердлов⁵ – представители русского бюро; представитель Московского комитета Ногин⁶. Апрельские тезисы на конференции  поддерживали Сталин и Зиновьев. Каменев, опираясь на московскую организацию, подверг позицию Ленина критике. Каменева поддержали Ногин и Рыков. Они оба были «примиренцами» – сторонниками сохранения нормальных отношений с меньшевиками.

В мае в Петербург вернулся Троцкий⁷, который пропагандировал идею перманентной («постоянной») революции. Эта идея была созвучна тому, что выдвигал Ленин в апрельских тезисах. Они объединили усилия и стали вести массированную пропаганду, которая возымела действие. Под их влияние попали находящиеся в столице воинские части и матросы Балтийского флота.  Обстановка стала накаляться. Руководство большевиков, осознав неготовность к восстанию, пыталось маневрировать,   но остановить процесс было уже невозможно. 3 (16) июля солдаты нескольких полков вышли на «вооружённую демонстрацию». По дороге они были остановлены войсками, поддерживавшими Временное правительство. Произошли столкновения, в которых погибло несколько сотен солдат. Выступление было подавлено.  Ленин и Зиновьев бежали в Финляндию, Троцкий был арестован. Затем стороны перешли к переговорам, которые вели представитель меньшевиков Чхеидзе и представитель большевиков Джугашвили (Сталин).

В августе состоялся VI съезд  партии, на котором произошло объединение с «межрайонцами», польскими и латвийскими социал-демократами. Вследствие этого в ЦК были избраны Троцкий (заочно), Дзержинский⁸ и Берзин. Меньшевики о съезде не были даже оповещены, поскольку они стали уже политическими противниками. Поэтому, фактически, это был первый съезд новой партии, но её лидеры настаивали на преемственности от РСДРП именно большевиков. В ЦК вошли также Рыков⁹, Крестинский¹⁰ и Бухарин¹¹. В отсутствие «старших» вождей съездом руководили Сталин и Свердлов.  Делегаты съезда были настроены более решительно, чем в начале лета – Ногин, выступавший с тезисом о незрелости России для взятия власти «пролетариатом», не был поддержан. Так же не был поддержан и Бухарин, выступавший против союза с крестьянством. Рост рядов партии, вхождение в неё других организаций привели к большой разнородности состава. «Правда» ещё  25 апреля писала о «мелкобуржуазном большинстве солдатских масс», называя революционную демократию собранием разнороднейших  элементов. Идейность, грамотность членов, особенно из числа рабочих, не могла быть высокой. Вероятно, можно говорить, что «типичным» членом партии был бывший мастеровой завода Гартмана в Луганске Климентий Ворошилов. В партии большевиков он состоял давно, побывал на съездах, выполнял партийные поручения. Троцкий впоследствии характеризовал его как «революционного демократа». Вот именно, революционными демократами и было большинство состоявших в партии. Сам же Троцкий, окончивший реальное училище, был гораздо более подготовлен в области теории социализма. В организации социалистического общества он следовал Сен-Симону, полагавшему нечто вроде храмовых трудовых армий, руководимых «священниками промышленности» (то есть жрецами). Это была терминология начала XIX века, и через 100 лет она уже не употреблялась, но суть была та же: трудовые армии, рабочий-солдат. Такой «вавилонский» социализм. Другая организация социализма предлагалась в XIX веке Фурье, который полагал образование «фаланстеров», примерно по 800 человек, где эти люди были бы автономны от остального мира. В 1917 фаланстеры никто создавать не собирался. Теперь эта идея реализовывалась  в профсоюзах, которые должны были управлять предприятиями. Такую организацию социалистического общества отстаивали в начале 1920х  деятели «рабочей оппозиции» во главе со Шляпниковым. Летом 1917 эти тенденции выражены не были. На повестке стояли совсем другие вопросы. Но разница в подходах у товарищей была. Хотя «официально» все следовали Марксу. Однако Маркс организационных форм социализма не разрабатывал. Марксисты же больше следовали дисциплине сенсимонистов. А ближе к взглядам Фурье были те, кого они называли «анархо-синдикалистами».

25 августа (7 сентября) генерал Корнилов поднял восстание и попытался захватить столицу. Не имея власти над столичным гарнизоном, временное правительство упустило инициативу, которую тут же перехватили большевики. 30 августа (12 сентября) восстание Корнилова было разгромлено. Большевики  стали более влиятельны и на выборах получили большинство в Петроградском и Московском советах. Председателем Петросовета был избран Троцкий. Председатель Временного правительства Керенский, пытаясь укрепить свою власть, объявил Россию республикой, на что не имел никаких полномочий. Это, впрочем, ему не помогло – у него не было уже ни популярности, ни войск.

После отречения Николая II верховная власть перешла к его брату Михаилу, который фактически был в то время царём. Михаил поручил Учредительному собранию решить вопрос об устройстве государственной власти. Временное правительство такого поручения не имело. Объявив республику, Керенский фактически сделался узурпатором, и его следовало отстранить от власти. Но единственной силой, которая тогда существовала в Петербурге, и был Петросовет, в котором господствовали левые революционеры.

Единства левых тоже не было. Формально главной фигурой был председатель Петросовета Троцкий. Но за ним был лишь авторитет Совета. Реальной силой в столице были войска. Командование гарнизона их не контролировало. Большое влияние на них имела так называемая «военка» − военная организация ЦК большевиков. Но во главе её находились не члены ЦК, и она представляла собой что-то вроде совета гарнизона. Тем не менее, «военка» могла проводить учёт и выяснять соотношение сил в гарнизоне, мобилизовать революционно настроенные части. Для руководства восстанием большевики образовали политическое бюро в составе: Бубнов¹², Зиновьев, Каменев, Ленин, Сокольников¹³, Сталин, Троцкий.  Кроме этого был создан военно-революционный центр в составе: Бубнов, Дзержинский, Свердлов, Сталин и Урицкий¹⁴. Очевидно, политбюро предназначено было решать политические вопросы, а ВРЦ – тактические. Союзники большевиков – анархисты и левые эсэры – не могли быть отстранены от руководства восстанием, поэтому при Петросовете был создан военно-революционный комитет под председательством левого эсэра Лазимира. В его составе было несколько десятков человек. Фактически, ВРК выполнял функции аппарата по руководству восстанием. Кроме того, ВРК был органом советской власти в отличие от партийных структур и поэтому имел как бы законные основания для отдачи приказов войскам.

15 сентября  ЦК обсуждал полученное накануне письмо Ленина «Большевики должны взять власть». Его никто не поддержал. Каменев предложил уничтожить это письмо. 29 сентября  Ленин выступил в газете со статьёй «Кризис назрел», в которой подверг критике позицию ЦК. В то время он писал: «Одна справедливость, одно чувство возмущенных эксплуатацией масс никогда не вывело бы их на верный путь к социализму. Но когда вырос, благодаря капитализму, материальный аппарат крупных банков, синдикатов, железных дорог и т.п.; когда богатейший опыт  передовых стран скопил запасы чудес техники, применение коих тормозит капитализм; когда сознательные рабочие сплотили партию в четверть миллиона, чтобы планомерно взять в руки этот аппарат и пустить его в ход, при поддержке всех трудящихся и эксплуатируемых, – когда есть налицо эти условия, тогда не найдется, тогда не найдется той силы на Земле, которая помешала бы большевикам, если они не дадут себя запугать и сумеют взять власть, удержать её до победы всемирной социалистической революции» («Удержат ли большевики государственную власть?»).

7 октября Ленин тайно вернулся в Петербург и поселился на конспиративной квартире. 10 октября на заседании ЦК благодаря сообщению Свердлова о готовности минской организации (в Минске был штаб Западного фронта) к восстанию Ленин добился поддержки большинства. Каменев и Зиновьев, несогласные с большинством, в тот же день распространили в низовых комитетах партии письмо против восстания. 11-16 октября большевики, преодолев сопротивление ВЦИК, добились созыва II съезда советов. В Петросовете было разработано положение о ВРК, согласно которому этому комитету в городе было подчинено всё. 18 октября Зиновьев и Каменев опубликовали в газете сообщение, в котором обсуждалась возможность большевистского восстания. Другие члены ЦК восприняли это как предательство. 19 октября ВРК был сформирован. 21 октября полковые комитеты признали Петросовет единственной властью в городе. ВРК стал заменять правительственных комиссаров своими. Создан штаб ВРК, который возглавили руководители «военки». 22 октября ВРК издал приказ о подчинении себе гарнизона. Штаб округа в ответ запретил войскам выходить из казарм.

23 октября была достигнута договорённость со штабом округа о создании при штабе консультативного органа. Фактически около 20% войск поддерживали Петросовет, остальные выжидали. Безусловная поддержка рабочих была только на Выборгской стороне. Состоялось экстренное заседание ЦК, распределены обязанности, установлено нахождение всех главных руководителей в Смольном, запасным штабом восстания назначена Петропавловская крепость. Троцкий считал, что власть брать следует по решению съезда советов. Ленин настаивал на взятии власти до съезда, чтобы поставить съезд перед фактом.

24 октября в восстании участвовало около 6 тысяч человек. Повстанцы занимали мосты, вокзалы, телефон, телеграф.

25 октября уже ночью (без четверти одиннадцать) было открыто заседание II съезда советов. Большевиков было 60%. Правительству уже был предъявлен ультиматум, и в 11 часов произведён неприцельный артиллерийский обстрел Зимнего дворца. Керенский к тому времени покинул Зимний дворец и выехал из Петербурга.  В 2 часа ночи Зимний дворец был занят, и министры арестованы представителем ВРК  и «военки» подпоручиком Овсеенко (Антоновым). После избрания президиума  правые эсэры и меньшевики ушли со съезда. Без двадцати три ночи в заседании был объявлен перерыв до трёх часов. После перерыва Каменев объявил о падении Временного правительства.  Керенский в это время достиг соглашения с генералом Красновым и на столицу двинулись казаки  Северо-Западного фронта. Второе заседание съезда проходило в ночь с 26 на 27 октября. Каменев был избран председателем ВЦИК. Были приняты «Декрет о мире» и «Декрет о земле», сформировано новое правительство. Принятые декреты лишь закрепляли на бумаге то, что фактически уже существовало, потому, что настоящая революция шла весь 1917 год в деревне, а не в столице. Новое правительство тоже  было временным (до созыва Учредительного собрания), состояло только из большевиков  и называлось Советом народных комиссаров. В нём было 13 народных комиссариатов. Председателем был назначен Ленин. Министром (наркомом) внутренних дел стал Рыков, иностранных дел – Троцкий, торговли и промышленности – Ногин, по делам национальностей – Сталин.

В тот же день Викжель (Всероссийский исполнительный комитет профсоюза железнодорожников) потребовал создания «однородного» социалистического правительства с участием всех революционных партий. На переговоры с Викжелем были направлены Каменев и Сокольников. Тем временем ВРК возглавил борьбу с войсками генерала Краснова. Руководили этим представители «военки» Подвойский и возглавивший народный комиссариат военных и морских дел Овсеенко. 1 ноября под Гатчиной войска Краснова были остановлены. Переговоры с Викжелем не дали результатов, и вскоре были прекращены. Ряд членов ЦК с этим были категорически не согласны и сложили полномочия. Каменев ушёл в отставку с поста Председателя ВЦИК, Рыков и Ногин вышли из состава Совнаркома.

Эта группа в ЦК, не смотря на её разнородный состав, в целом была склонна к совместным действиям с другими революционными партиями и к парламентским методам действий. Противостоящая им группа (Ленин, Троцкий, Сталин, Свердлов) не абсолютизировала парламентаризм. Ленин вообще называл парламент «буржуазной говорильней». При этом здесь тоже не было полного единения. Троцкий вообще никогда не был большевиком. Сталин проявлял оппортунизм – до мая он следовал за Каменевым, а затем стал поддерживать Ленина. Свердлов опирался на сплочённую большевицкую организацию, которую в значительной степени создал сам. С мая под его фактическим контролем находился секретариат ЦК – неформальная тогда структура, представлявшая собой некое подобие дамского салона. В секретариате в то время работали многие жёны партийных вождей (помогали мужьям). Клавдия Новгородцева – жена Свердлова, Надежда Ульянова (Крупская) – жена Ленина, а также Елена Стасова¹⁵ и другие. Свердлов не случайно оказался во главе секретариата: именно он восстановил организацию большевиков в России после разгрома её в 1907-10 годах. Практически он и был вождём большевиков, а эмиграция больше объясняла происходящее, издавая соответствующую литературу.

8 ноября Председателем ВЦИК вместо Каменева был избран Свердлов. Наркомом внутренних дел был назначен Петровский, торговли и промышленности – Шляпников. В этих назначениях заметен сдвиг от московских деятелей к питерским. В то же время петроградский ВРК приобрёл значение всероссийского аппарата власти. По всей стране образовывались военно-революционные комитеты, которые отстраняли комиссаров Керенского и брали власть в свои руки. ВРК взял на себя снабжение столицы, пресечение погромов, врачебно-санитарное дело. С 29 октября ВРК, выполнявший временно роль аппарата Совнаркома, стал комиссией ВЦИК. Правительство (Совнарком), не имея своего аппарата управления, было  бессильным. Это вызвало трения между ВЦИК (Свердлов) и Совнаркомом (Ленин). По мере усиления наркоматов (министерств), у ВРК изымались профильные отделы вместе с работниками. Наконец, 5  декабря ВРК был упразднён. Оставшиеся у него функции и личный состав были переданы вновь образованной при Совнаркоме ВЧК во главе с бывшим членом ВРК Дзержинским. В ЦК  29 ноября для оперативного решения вопросов было образовано Бюро ЦК, в которое вошли Ленин, Троцкий, Сталин и Свердлов. Ещё накануне переворота Ленин писал: «Все граждане превращаются здесь в служащих по найму у государства, каковым являются вооружённые  рабочие.  Все  граждане становятся  служащими  и  рабочими  одного всенародного, государственного «синдиката». Все дело в том, чтобы они работали поровну,  правильно  соблюдая  меру  работы,  и  получали  поровну».  «Всё общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда с равенством платы».

В ноябре проходили выборы в Учредительное собрание. В России эта идея появилась за сто лет до революции. Позднее народники предлагали созвать Земский собор, избранный всем народом. Земские соборы в России в допетровские времена созывались в особых случаях, и не редко для избрания царя. Поэтому в ходе революции такой шаг (правда, с переименованием в Учредительное собрание) был понятен и оправдан. Однако когда дошло до дела, эсэровское (т.е. народническое) Временное правительство стало его затягивать, собирая некий «Совет республики». Большевики, придя к власти, сразу объявили выборы в Учредительное собрание и провели их. При этом получили 30% мест (вместе с левыми эсэрами). Правые эсэры (вместе с меньшевиками) − 55%. Каменев считал, что это очень хороший результат: большевики могут стать мощной оппозицией и оказывать сильное влияние на проводимую  политику. Но правящая группа власть отдавать не собиралась, полагая, что правые её снова потеряют из-за своей безответственности. Ещё летом   эсэры говорили, что никакая партия не готова взять власть. Ленин ответил, что большевики как раз готовы. 5 января 1918 года Учредительное собрание было открыто. Большевики попытались навязать ему свою игру, но не смогли. Тогда они покинули заседание в полном составе. Оставшиеся избрали председателем лидера правых эсэров Чернова и отменили декреты, принятые Вторым съездом советов. Тогда Совнарком распустил Учредительное собрание. Непосредственно изгнанием делегатов руководил матрос-анархист Железняков. Небольшая демонстрация сторонников парламентской демократии была разогнана войсками. Левая фракция собрания, объединившись с делегатами Всероссийского съезда крестьянских  депутатов, объявила себя III съездом советов. Этот съезд учредил Российскую Социалистическую Советскую Республику и постановил разработать её конституцию. Съезд отменил слово «временное» в наименовании рабоче-крестьянского правительства. Тем самым III съезд взял на себя функции Учредительного собрания.

В декабре-январе проходили мирные переговоры с Германией и её союзниками, и военных действий не было. В конце января Троцкий отказался подписывать мирный договор. (С февраля был введён григорианский календарь, поэтому даты дальше приводятся по новому стилю). Позицию Троцкого  тогда поддерживала вся правящая коалиция. Но власти Германии, вопреки ожиданиям большевиков, сумели развернуть наступление. Русская армия к этому времени потеряла боеспособность вследствие беспорядочной демобилизации. Немцы быстро приближались к столице. Польша и Прибалтика  были оккупированы Германией, Финляндия и Украина фактически отложились. Ещё на первом этапе переговоров, в декабре, выявилась слабость русской позиции. В январе в ЦК возник раскол. Образовавшаяся группа «левых коммунистов» (Бухарин, Бубнов, Дзержинский, Крестинский, Урицкий и другие) захватила руководство Московской партийной организацией. Они требовали ликвидировать банки и отменить деньги, отказаться от централизации управления и не привлекать к работе «буржуазных» специалистов. Левые коммунисты требовали продолжить войну, не страшась возможной утраты власти. Они надеялись на революцию в Германии. Ленин настаивал на заключении мира. Он объяснял свою позицию тем, что у России нет армии. Надо также помнить вообще прогерманские настроения семьи Ульяновых.  Но лучше всего позицию Ленина объясняет его статья 1915 года «О лозунге Соединённых Штатов Европы», в которой высказано пожелание объединения трёх империй (Российской, Германской и Австрийской) после свержения монархий. Ленина поддерживали в вопросе мира Свердлов, Зиновьев, Сталин и Сокольников. 18 февраля германская армия возобновила наступление по всему фронту. 23го состоялось решающее заседание ЦК. Борьба была очень упорной – Бухарин заявил о выходе из ЦК. Ленин отстаивал свою позицию, угрожая уходом в отставку в случае отказа от подписания мира с немцами. Это возымело действие – Троцкий решил воздержаться при голосовании. К нему присоединились Дзержинский и Крестинский. Бухарин, Урицкий и Бубнов проголосовали против мира. Сокольникову было поручено возглавить делегацию, и 3 марта он подписал мирный договор. Московская организация потребовала переизбрания ЦК, а Бухарин и Урицкий с 5 марта начали издавать фракционную газету «Коммунист». 6 марта открылся VII съезд  партии. Левые коммунисты продолжали требовать революционной войны. Бухарин на съезде заявил, что партия «со времени корниловских дней» из пролетарской превратилась в общенародную. Урицкий предвещал и превращение пролетарско-крестьянского правительства «в правительство чисто крестьянское, мелкобуржуазное». А Ларин (Лурье) подметил ту же тенденцию и в исключении из названия партии слова «рабочая». С другой стороны, Сокольников утверждал, что стремление к  войне, когда «мир без аннексий и контрибуций» не удался, скрывает «буржуазное» желание вернуть утраченные земли. В «Тезисах о современном моменте» «левые» указали на возможность ведения войны с помощью «партизанских летучих отрядов» и предлагали остановить распад пролетариата (в связи с безработицей и экономической разрухой) мобилизацией в армию. Они ставили задачу привлечения в ряды Красной Армии иностранцев. Троцкий, что для него характерно, усмотрел причину замедления революции в Европе в «отсталости» России. В то же время он возложил ответственность на германский пролетариат, заявив: «Германская официальная партия с.-д. оказалась предательской партией». Троцкий здраво изложил ход событий: наилучшие условия мира можно было получить в ноябре, но тогда весь ЦК стремился спровоцировать революцию в Германии. Только Зиновьев предупреждал, что затягивание переговоров ухудшает условия мира.

Развитие социализма Ленин видел пока только в превращении банков в сеть государственных учреждений, создающих общественное счетоводство. Он критиковал идею Бухарина, указывая, что «характеризовать социалистическое общество в развернутом виде» ещё нельзя: «кирпичи ещё не созданы, из которых социализм сложится. …Заранее провозглашать отмирание государства будет нарушением исторической перспективы». Надо ещё помнить, что национализация промышленности происходила большей частью стихийно, под давлением рабочих. Рабочие, изгнав руководство фабрик, сплошь и рядом оказывались плохими руководителями, и шли в СНК с просьбой о национализации их предприятия. Ленин в 1918 пытался тормозить этот процесс. Так или иначе, но почти вся  промышленность к 1920 году оказалась в руках государства. Большевики в своей политике не могли игнорировать этот факт, хотя до взятия власти они видели перспективу иначе.

По вопросу о мире съезд с большим перевесом поддержал Ленина. Был избран новый состав ЦК и принято новое название партии – Российская коммунистическая партия (большевиков). В ЦК были избраны Лашевич¹⁶ и Стасова. 14 марта собрался IV съезд советов, который ратифицировал мирный договор, не смотря на сопротивление левых эсэров и левых коммунистов. 16 марта было принято постановление ВЦИК о переезде правительства в Москву, которое состоялось 8-12 марта. Вслед за этим Троцкий ушёл из министерства иностранных дел и был назначен военным министром. Одним из первых его дел в этой должности было создание латышской стрелковой дивизии.

Сразу после октябрьского переворота начались конфликты новых властей с анархистами. В конце марта возникло взаимное отторжение и противостояние. В апреле власть приступила к ликвидации анархистских организаций. В Москве акция была проведена с участием латышских стрелков, с применением пулемётов и артиллерии. После этого в советах оставались лишь две партии: большевики и левые эсэры. По решению Третьего съезда советов ВЦИК должен был разработать проект конституции. В апреле 1918 была создана комиссия, куда из большевиков вошли Свердлов, Сталин, Бухарин и другие. В комиссии развернулась острая борьба между большевиками и левыми (и коммунистами, и эсэрами). Спор шёл о взаимоотношениях ВЦИК и Совнаркома. Большевики, контролировавшие правительство, настаивали на его праве издавать декреты,  «парламентская» оппозиция, представленная только во ВЦИК, требовала сохранить законодательную власть исключительно за этим институтом. Принятый проект объявлял Россию республикой советов. Избирательные права предоставлены были рабочим, крестьянам, служащим и казакам, не пользующимся наёмным трудом для извлечения прибыли. Равенства также не предусматривалось – голоса рабочих (вернее горожан) были более весомы.

В мае 1918 развернулась полномасштабная гражданская война. Ленин тогда писал: «Не может быть и речи о сколько-нибудь серьёзной военной подготовке без преодоления продовольственных трудностей, без введения строжайшего порядка в железнодорожный транспорт, без создания в массах трудящегося населения действительно железной дисциплины. Непониманием этой истины грешат больше всего левоэсеровские и анархистские элементы с их криками о «повстанческих» комитетах, с воплями: «к оружию» и т. п.». Такие крики и вопли – верх тупоумия и самой жалкой фразы, – утверждал он, – ибо центральная Советская власть изо всех сил убеждает население учиться военному делу и вооружаться.

Для решения продовольственного вопроса власть попыталась опереться на беднейшее крестьянство. В деревне, по предложению Цюрупы, который стоял во главе продовольственного дела, были созданы комитеты бедноты (комбеды), ставшие органами власти. Но после земельного передела в ходе революции в России в числе бедняков оказались преимущественно нерадивые и неумелые крестьяне. Они не составляли большинства и вызывали недовольство остальных.

4 июля в Москве начал работу V съезд советов. Коммунисты имели 66% голосов, левые эсэры – 30%.  Председатель ЦИК Свердлов заявил: «Центральный Исполнительный Комитет, как верховный орган Советской республики …  устанавливает  политику  …  которую  должен  проводить  Совет  Народных Комиссаров». А левые эсэры выразили недоверие  правительству и призвали отказаться от Брестского мира. Однако большинством эти требования были отклонены.  6 июля левые эсэры убили немецкого посла,  арестовали председателя ВЧК Дзержинского и его заместителя, а также председателя Моссовета и ещё ряд коммунистов. Большевики в ответ арестовали всю фракцию левых эсэров на вечернем заседании съезда. В ночь на 7е эсэры заняли Центральный телеграф и призвали гарнизон к восстанию. Их собственные силы насчитывали около 2 тысяч человек, 8 орудий, 4 броневика и 48 пулемётов. Большевики противопоставили им группировку, в которой не последнюю роль играли два латышских полка. В ночь на 8е июля штаб мятежников был окружён и начался его артиллерийский обстрел. После подавления мятежа его руководители были расстреляны по постановлению ВЧК. Дзержинский от руководства ВЧК отошёл до августа. Его поведение в ходе этих событий не вполне ясно (не оказал сопротивления аресту). Невиновные члены фракции левых эсэров были освобождены, и съезд продолжил работу. Он одобрил подавление мятежа и принял Конституцию РСФСР, провозглашавшую  установление  «диктатуры  городского  и  сельского  пролетариата  и беднейшего крестьянства в виде мощной Всероссийской Советской власти в целях полного подавления буржуазии, уничтожения эксплуатации человека человеком и водворения  социализма,  при  котором  не  будет  ни  деления  на  классы,  ни государственной власти». Созданная по решению III съезда Советов на правах Отдела ВЦИК Крестьянская секция, руководство которой было в руках левых эсеров, на основании Конституции была упразднена.

10 июля съезд закончил работу. В тот же день поднял восстание командующий Восточным фронтом левый эсэр Муравьёв. Он арестовал командующего 1й армией Тухачевского (известного прогерманским настроением). Объявив себя главкомом армии, действующей против Германии, он приказал всем белым и красным войскам двигаться на запад для изгнания немецких войск. Однако красные войска Муравьёва не поддержали, и он был убит местными коммунистами.

Через неделю в Екатеринбурге была расстреляна семья Романовых. Фактический царь Михаил был расстрелян ещё в июне. Совершенно очевидно, что эти расстрелы преследовали единственную цель – исключить возможность возврата к монархии. Поскольку Учредительное собрание раскололось и развернуло гражданскую войну, оставалась возможность вернуть власть царю для восстановления порядка. После устранения такой возможности носителями верховной власти становились члены Учредительного собрания. Любое их объединение могло претендовать на верховную власть. Что и произошло в Самаре, где собравшиеся делегаты создали правительство – Комитет членов Учредительного собрания (Комуч). Но и в Москве осталось 25% членов Учредительного  собрания-коммунистов. И в этом плане они могли потягаться с самарским комитетом, в котором было не более 15%. Впрочем, осенью 1918 Колчак отстранил от власти и тех, после чего эсэры и меньшевики стали поддерживать московское правительство большевиков.

Левые коммунисты в это время прекратили свою деятельность. Бубнов уехал на Украину, бороться против немцев. Крестинский в августе стал министром (наркомом) финансов и занимался ликвидацией денежного обращения. Троцкий уехал на фронт, где войска выдохлись и стояли на Волге. На востоке Красной армии противостояли Сибирская армия, Народная армия Комуча и Чехословацкий корпус войск Антанты. Командующим войсками Антанты в России был генерал Жанен. Советником у Жанена был французский офицер Зиновий Пешков. Это был Залман Свердлов – старший брат Якова. В 1902 году он принял православие с целью получения права поселиться в Москве. Его крёстным отцом был писатель Алексей Пешков (Максим Горький), а совершал обряд священник Владимирский. Сын этого священника был избран членом ЦК РКП(б) весной 1918 года. Ещё один брат Якова (и Залмана) – Вениамин долгое время перед революцией жил в Англии и Америке, где вращался в финансовых кругах. Хотя сам он не был таким выдающимся деятелем, как его братья, но, вероятно, через него проходили финансовые операции. Ещё стоит упомянуть остров Капри, где Горький и Луначарский занимались богостроительством, бывал там и Залман. Там же была и партийная школа, в противовес которой Ленин организовал свою школу в Лонжюмо. На Капри, у Горького,  группировались сторонники газеты «Вперёд» − Красин, Богданов. Эта линия была подавлена ленинцами ещё до революции, но не уничтожена. Внутри России у них была поддержка старых соратников. Богданов – известный русский философ-марксист – после революции проповедовал идею новой «пролетарской» культуры, отличной от «буржуазной». У него было много последователей, особенно среди молодёжи, создававших общества «пролеткульт». Залман Свердлов в 1915 году вступил во французский Иностранный легион. Когда он был ранен, особую заботу о нём проявил лейтенант де Голль.

Утром 30 августа в Петербурге был убит председатель питерской ЧК Урицкий. В тот же день вечером произошло покушение на Ленина. Эти события, в общем, укладываются в рамки проводимой правыми эсэрами политики уничтожения лидеров большевиков. Сомнения вызывает только проявленная Свердловым нервозность, которая заметна в его отношении к Каплан. Каплан (Фейга Ройтблат) стреляла в Ленина и была арестована вблизи места покушения (но не на самом этом месте). В покушении она призналась. Вначале она содержалась в ЧК, откуда её перевезли в Кремль, под охрану латышских стрелков. На следующий день она была расстреляна, а тело её сожжено. Всё это похоже на уничтожение следов преступления. Тем более, что Ленин остался жив. Борьба за власть в Кремле, видимо, была достаточно острой. Свердлов занял кабинет Ленина и возглавил Совнарком – он теперь был верховным главой России по действующей конституции. Троцкий узнал о покушении на Ленина 31го из полученной им телеграммы. На следующий день он был в Москве. Уже 2го сентября ВЦИК издал декрет об образовании Реввоенсовета РСФСР. Этот орган был создан на основе бывшей Ставки. Фактически это был орган военной диктатуры. Все советские учреждения были обязаны рассматривать и выполнять его требования в первую очередь.  6 сентября председателем Реввоенсовета (РВС) был назначен Троцкий. Так, всего лишь через неделю верховная власть Свердлова, полученная путём конституционного строительства и убийств, была ограничена. Троцкий, получив диктаторские полномочия, поселился в своём поезде, который был оснащённым по последнему слову передвижным штабом под надёжной охраной.

Не стоит думать, что Троцкий был тесно связан со Свердловым. Он был ориентирован на Америку, и восхищался американской жизнью того времени. Это происходило по причине его рационалистического подхода. Все троцкисты восхваляли Америку начала ХХ века, как самую передовую (технически) цивилизацию. В Америке следует искать и связи Троцкого (но не в Англии).

Ленин вернулся к работе 16 сентября, а уже 30 ноября был создан новый неконституционный орган чрезвычайного управления – Совет рабочей и крестьянской обороны. Председателем Совета обороны стал Ленин, членами – Сталин (от ВЦИК), Троцкий (от Реввоенсовета), представители Чрезкомснаба (Красин¹⁷), НКПС, Наркомпрода, ВЦСПС. Совет направлял работу всего государственного аппарата, экономики, армии и общественных организаций. Таких полномочий не имел даже царь! При необходимости Совет обороны мог объявлять на какой-либо территории военное положение и передавать власть на ней ревкомам. Уполномоченные Совета могли отстранять от работы и предавать суду военного трибунала всех должностных лиц. Очевидно, Ленин сумел повернуть в свою пользу, сложившуюся в ходе мировой войны ситуацию. Германская армия потерпела поражение 26 сентября, а 9 ноября в Германии началась революция. Из этого следовало: во-первых, высвобождение войск Антанты, которые могли быть переброшены в Россию; во-вторых, необходимость объединения с немецкими революционерами. Про-немецкая ориентация ленинцев становилась теперь ориентацией на революцию и интернационал. Одновременно требовалось положить все силы и возможности на борьбу с внутренним врагом, заодно и подмять всех товарищей, рвущихся к власти.

В октябре, когда  продовольственная кампания 1918 была в основном окончена, и комбеды стали пока не нужны, Свердлов добился их ликвидации и развития в деревне сельских советов и волостных исполкомов. Крестинский позднее (на Х съезде) говорил, что именно Свердлов предложил опираться в деревне не на бедняка, а на середняка.

В 1919 был учреждён Коммунистический интернационал. В начале марта в Москве состоялся конгресс, на который прибыли представители 35 партий из 21 страны. Ведущую роль играли русские, немецкие, австрийские, венгерские, польские и финские коммунисты. Стоит заметить, что все они были представителями трёх распавшихся империй: Российской, Германской и Австрийской. Соединённые Штаты Европы возникали в другой оболочке. Наступившая эпоха была охарактеризована как эпоха распада капитализма. В руководство Коминтерна вошёл Зиновьев. В целом это была серьёзная внешнеполитическая победа.

16 марта за два дня до открытия VIII съезда  партии умер Свердлов. По официальному сообщению – от испанки (разновидность гриппа). Достоверно не известно ничего. Слухи говорят разное, всё  больше о нападении противников. Надо сказать, что он в любом случае был очень важным звеном, и умер в очень острый момент. Крестинский говорил, что зимой 1919 «по отношению к нему у некоторых товарищей появилось известное недовольство». Его обвиняли в единоначалии, отказе от коллегиальности. Ленин на его похоронах сказал, что Свердлов делал сам столько работы, что ни в коем случае одному человеку столько делать больше не получится. И в течение 60 лет после этого не объединяли должность секретаря ЦК и главы государства. Через два года  даже увеличили количество секретарей, и обязанности их разделили. А на VIII съезде избрали   секретарём ЦК Стасову. Председателем ВЦИК стал Калинин¹⁸.

На съезде был поднят вопрос о  национальном самоопределении, который Ленин назвал тогда «менее чем второстепенным». Против права наций на самоопределение выступали Бухарин и Пятаков. Они призывали к «подчинению интересам всемирной боевой организации пролетариата».

Советы крестьянских депутатов к тому времени охватили всю страну. «Мелкая буржуазия» проникала в учреждения, созданные рабочим классом, вытесняя и заражая своей психологией «пролетариев». Выдвинутые революцией передовые рабочие, отрывались от масс, превращаясь в чиновников. Программа партии говорила о преимуществе прав пролетариата, но Конституция больше представляла крестьянские интересы, поскольку вышестоящие советы формировались на основе сельских. А городские советы были оторваны друг от друга границами уездов и губерний. Шла борьба между горисполкомами и губисполкомами. Это было естественно – ведь и революция была крестьянская, «буржуазная», как говорили марксисты. Горожане тогда, в общем, склонны были к организации хозяйства на коммунистических началах, а в деревнях даже коммунисты бессознательно отстаивали интересы мелких хозяев. Зиновьев говорил о «насквозь кулацких» исполкомах. Мгеладзе говорил о «красных губернаторах», которые хотят ликвидировать советы, и предлагал, чтобы партийные ячейки контролировали «главарей учреждений», чтобы те не попадали в руки разным «чиновничьим барышням и стенографисткам». Осинский видел решение в создании кодекса административного права, чтобы население знало, куда идти с жалобами на произвол «советов». Хотя проект Программы говорил о широком местном и областном самоуправлении, на деле этого уже не было. Московский окружной комитет и губисполком, в декабре 1918 осудили вмешательство центральной власти в дела местных советов, назвав это «бюрократическим централизмом». Лидером этого движения («демократический централизм») был Сапронов. Луначарский же считал, что самая децентрализация возникла лишь благодаря необходимости провести диктатуру пролетариата в форме власти советов.

Крестьянство Ленин делил (по Энгельсу) на мелкое, среднее и крупное, и утверждал, что это «для громадного большинства европейских стран» и теперь соответствует действительности. Но споря с Бухариным, заявил, что среднего крестьянства, появившегося в России уже после 1917 года,  «даже в странах просто капиталистических не было». Осинский заметил, что по отношению к среднему крестьянину нет авторитетного решения, а Милютин сказал, что «ни по количеству земли, ни по количеству рабочего скота нельзя определить хозяйственно-классового положения крестьянина». Рыков поставил вопрос об экспроприации «новой буржуазии», создавшейся за 1¹/₂ года, а  Ленин указал, что «она рождается из советских служащих», но в основном «из среды крестьянства и кустарей». Милютин подтвердил, что путём спекуляции образовался значительный слой, и предложил произвести девальвацию, чтобы обесценить накопленные спекулянтами деньги. Поскольку  государство не в состоянии было вывезти реквизированный хлеб, он предложил продолжать заготовку путём закупки и товарообмена. Ленин заявил, что в октябре 1917 была революция буржуазная, и назвал пролетариат «агентом мелкобуржуазной революции». Большевики удержали власть, потому что узаконили то, чего требовали крестьяне. Заметив, что при взятии власти «мы опирались на всё крестьянство целиком», он сказал, что той верхушки, которою в городе были капиталисты, здесь нет. Однако вследствие уступок среднему крестьянину возникла опасность перерождения партии в партию крестьянской России, отказывающуюся от задачи создать партию международного пролетариата. Зиновьев указал на захлестывание революционных партий буржуазной волной, предлагая призывать в партию рабочую и крестьянскую молодежь, замечая, что нельзя ставить знак равенства между фабрично-заводскими рабочими и трудящимися элементами вообще. Сосновский указал, что мелкая буржуазия может получить организованную силу в лице армии и тогда с ней придётся считаться. А Пахомов настаивал, что центр внимания должен быть перенесён в деревню ради привлечения крестьянства и обретения прочной опоры в армии. Милютин возражал против передачи пропаганды в руки Народного комиссариата просвещения, считая учительство чуждым. Это было верно – учителя, большей частью, поддерживали эсэров, да и в целом русская «интеллигенция» была «мелкобуржуазна».

Ленин признал, что только благодаря профсоюзам удалось перейти от рабочего контроля к управлению промышленностью. Но Рязанов требовал лишения профессиональных союзов права по управлению производством. Бухарин Рязанова обвинил в меньшевизме, заявив, что «отнять у профсоюзов функции организации производства – это значит отдать дело управления на съедение бюрократическим крысам». Сокольников был фактически солидарен с Рязановым. Но принятая съездом Программа партии указала, что «профсоюзы должны стать производственными объединениями и сосредоточить в своих руках управление народным хозяйством», обеспечивая связь между государством, экономикой и народом. «Это станет главным средством борьбы с бюрократизацией экономического аппарата и позволит поставить действительно народный контроль над результатами производства».

Бухарин указывал, что финансовый капитализм определяет характер новой эпохи. Идеалом он видел не уравнительную делёжку (мародерский, солдатский, потребительский коммунизм), а развитие производительных сил, построение хозяйства, которое дало бы возможность максимально двинуть производство вперёд. Но Ленин указывал, что целый ряд элементарнейших основных явлений капитализма воскрешён, и этого нельзя не учитывать. Империализм и финансовый капитализм есть надстройка над старым капитализмом. Бухарин в ответ сказал, что если образование старой простой товарной формы может служить основанием для зарождения нового капитализма, «то следует признать нереальной перспективу социалистической революции».

Ломов (Оппоков) говорил о едином хозяйственном плане в РСФСР, частями которой считались тогда советские республики Украины, Литвы и Латвии. Он предлагал внести в программу положение о полном уничтожении квартирной платы и указание на создание городов-садов. Суница замахивался на создание мирового хозяйства. Рыков требовал профсоюзного и экономического единства советских государств, но оговорился, что нельзя заходить так далеко, как Суница. Зиновьев указав, что банки становятся главным бухгалтером единого коммунистического хозяйства, ставил задачу «расширить область безденежного расчёта». Проект Программы предлагал замену торговли планомерным распределением продуктов, охват всего населения кооперативами, сливающимися в единый, охватывающий всю Советскую республику, кооператив.

На съезде против создания кадровой армии выступила «военная оппозиция». Она состояла в большой степени из бывших «левых коммунистов». В неё входили Бубнов, Ворошилов¹⁹, Голощёкин²⁰ (все большевики) и другие. «Военная оппозиция» выступала за выборность командиров и политическое руководство армейских парторганизаций. Троцкий же опирался на комиссаров РВС и офицерский корпус. Офицеры тогда были не кадровые царские, из дворян – эти погибли большей частью в первый период Империалистической войны. В ходе войны в школах прапорщиков была подготовлена масса офицеров из образованных слоёв, большей частью крестьянского происхождения. В политике многие из них ориентировались на эсэров (а те на Америку). Кроме того, Троцкий насаждал в армии дисциплину и единоначалие. Это было явным отступлением от революционного «всеобщего вооружения народа», но это диктовала жизнь. Идеи, которые отстаивала «военная оппозиция» называли  «партизанщиной».  Демократизм здесь входил в противоречие с практической необходимостью. Даже Ленин в этом вопросе проявлял колебания и предлагал Троцкому разогнать всех генералов и заменить их Лашевичем. Но Троцкий имел в активе военные успехи. Сокольников говорил, что партизанская армия была следствием слабости государственного аппарата, и связывал переход к системе коммунистической милиции с отмиранием государства. Выборность командного состава он назвал вотумом недоверия системе, указав, что теперь это не имеет смысла. Программа, называя специалистов науки и техники буржуазным слоем, считала противопоставление партизанских отрядов централизованной армии мыслью мелкобуржуазной интеллигенции, отвечающей природе интеллигентских групп, не способных даже серьёзно ставить себе задачу овладения государственной властью и изощряющихся в партизанских  набегах на власть. В. Смирнов предлагал предоставить комиссарам более широкие права и строить политработу в армии на основе товарищеской спайки, путём комбинации начал назначения и самобытности.

Другие члены этой же оппозиции (будущие «децисты») обвинили партийное руководство в «отсутствии коллегиальности», призывали придерживаться принципа демократического централизма. В партии развился протекционизм, взяточничество. Старые партийные товарищи создали целый чиновничий аппарат, ― говорил Осинский. Он утверждал, что ЦК, как коллегия, фактически не существовал, а потому партийная политика строилась в разговорах Ленина и Свердлова с ответственными товарищами. «Работа переносится в комитеты, которые слабеют, а в партию набивается дрянь». Ленин рассуждал о «присосавшихся карьеристах и авантюристах»,  а причину бюрократизма видел в низком культурном уровне трудящихся. Сапронов говорил об отрыве выдвиженцев от масс, а проект Программы указывал на возможность подкупа верхушки пролетариата.  Аванесов и Каганович выступали за укрепление централизма, а Осинский объяснял возрождение бюрократизма концентрацией власти. Однако понимая, что демократизация советов лишит коммунистов власти, предложил составлять ЦИК из работников центральных профессиональных и культурно-просветительных организаций (что похоже на итальянский корпоративизм). Указав, что тезисы  Зиновьева выдвигают на место правительства Политбюро, он потребовал признать ЦК правительством и не протестовать уже и против замены исполкомов парткомами. Соглашаясь с тем, что «оппозиция – вещь законная» и «у живой партии не может не быть разногласий», Зиновьев уповал на «пролетарскую» тенденцию к единству. «Наша партия должна уподобиться военной организации, ― говорил он. ― Мы открываем ЦК широкую возможность перебрасывать нас в любое место и пользоваться этим правом совершенно неограниченно». Программа установила в партии военную дисциплину и обязательность всех решений высшей инстанции для низших.

Кураев считал, что обострение взаимоотношений между пролетариатом и крестьянством было совершенно неизбежным. Классовая борьба в деревне началась на почве закона о социализации земли, которая поровну распределяла землю. Но идеал уравнительного распределения он считал мелкобуржуазным и ратовал за советское хозяйство, требуя ведения государственного земледелия по единому плану при централизованном управлении. Вместо союза коммун Кураев предлагал союз коммунаров ― профсоюз работников социалистического земледелия, и в этом его поддержал Милютин. Советские хозяйства (сохранившиеся поместья) должны были стать центрами пролетарской культуры в деревне, проводниками коммунистической политики. Пахомов был за коммуну, а батраческим союзам он не доверял: «эти батраки в имениях живут в смысле продовольствия лучше, чем любой рабочий или советский служащий».

Коллонтай говорила о «закабалённости» женщин в семье, предлагая сдавать детей в ясли, которые женщины же должны были строить. Проект Программы указывал, что технический прогресс даёт возможность больше применять женский и детский труд. Семья разрушается на наших глазах, ― говорила Коллонтай, ― и призывала создавать учреждения для воспитания «в самом деле, нового человека».  Домашнее хозяйство она предлагала, заменить сетью потребительских учреждений, и призывала не бояться «будто мы насильно разрушаем дом и семью». Работница должна перестать быть хозяйкой на дому, она должна внести свою лепту в общенародное хозяйство.

После ареста целой фракции на заседании V съезда советов и создания неконституционных органов власти, Советы превратились в фактически несамостоятельные учреждения, выполнявшие волю коммунистического большинства. По этой причине партийные комитеты стали выполнять функцию совещательных органов, а ЦК как бы заменял в какой-то мере парламент. В этом отношении ЦК стал подобен земским соборам, тем более, что большинство членов ЦК (на тот момент) были делегатами Учредительного собрания. Поскольку ЦК стал как бы парламентом, постольку различные коммунистические фракции превращались в как бы партии, отражая интересы различных слоёв общества. Такими «партиями» были:

— большевики,

— ленинцы,

— троцкисты (такого названия ещё не было),

— примиренцы (такого названия уже не было, но линия была – Рыков, Ногин, Каменев),

— группа, в которой постоянно фигурировали Бубнов, Сапронов и другие (левые         коммунисты, военная оппозиция, децисты).

Поскольку в выборах делегатов съезда партии могли участвовать только коммунисты, то только они и оказались полноправными гражданами, остальные фактически получили ограничения в правах. При этом рабочие официально были опорой власти, и имели свои профсоюзные организации, по силе сопоставимые тогда с партийными.

На съезде в состав ЦК был избран Томский²¹, снова был избран членом ЦК Каменев. Лашевич не был избран членом ЦК. Новым составом ЦК избрано Политбюро: Каменев, Крестинский, Ленин, Сталин, Троцкий.  Позиции Троцкого, таким образом, усилились. В трудной обстановке войны побеждала та линия, которая вела к успеху. Поэтому прямолинейные рационалисты вроде Троцкого и Крестинского, способные правильно организовать дело, получали власть.

В 1919 РСФСР переживала трудный период, и те, кто вошёл в РКП ради карьеры, стали покидать её ряды. Партия сократилась почти вдвое, но уже к осени вновь выросла втрое. В гражданской войне к концу года обозначился явный перевес, и в декабре Троцкий говорил уже о необходимости перехода к милиционной системе формирования войск.

Дублирование партийными органами государственных функций тянуло за собой образование партийных исполнительных органов. На съезде был создан такой орган партийного управления – Организационное бюро ЦК (Оргбюро). В него вошли Сталин, Крестинский, Стасова и другие. Продвинув Стасову в ответственные секретари, Ленин, вероятно, рассчитывал получить контроль над аппаратом. В июле Стасова временно была введена и в Политбюро. Однако в сентябре она утратила это членство. Видимо, ей не удалось обеспечить чёткость в работе секретариата. В конце ноября в помощь ей секретарём ЦК был избран Крестинский, который разделил секретариат на отделы: информационно-статистический, организационно-инструкторский и учётно-распределительный. Отдел работы в деревне («центромужик») Крестинский создавать не стал. Его руководство, видимо, оказалось более эффективным, и в марте 1920 он возглавил работу секретариата. Он наладил «политическое руководство» губернскими парторганизациями, и, заключив соглашение с НКВД, через его аппарат стал их финансировать. До того губернские организации финансировались местными советами. Реформа Крестинского, следовательно, власть местных советов уменьшила.

В феврале Троцкий внёс в ЦК предложение о замене развёрстки продовольственным налогом, но получил только 4 голоса. Остальные члены ЦК, во главе с Лениным, обвинили его во «фритредерстве». Троцкий утверждал, что поскольку продовольственная политика развёртывается на основе мелкобуржуазного хозяйства, необходимо создать в этой области стимул, что может быть сделано  путём уступок экономического характера. Никакого отношения к продналогу военная обстановка не имела. Наоборот, армия была в наиболее плодородных местах, – говорил Троцкий, – кормилась там собственными средствами.

На IX съезде, в марте 1920, было две основные группировки. Их водоразделом был вопрос о единоличном управлении и коллегиальном.  Победа в гражданской войне, которая была главной целью союза рабочих и крестьян, выдвинула задачу «восстановления» промышленности. Осинский назвал происходящую борьбу столкновением «военно-советской, гражданской советской и профессиональной культур». Это следует понимать как столкновение сил: крестьянской, городской (бюрократически-интеллигентской) и рабочей. Главными представителями «военно-советского» централизма  были члены ЦК  Ленин, Троцкий, Каменев, Бухарин, Крестинский. Каменев фактически признал, что система государственного управления вырождается в единоличную диктатуру, но «гражданские», тем не менее,  не говорят о перестройке её на парламентский лад. «Тогда нечего болтать о демократическом централизме», ― сказал он. «Гражданскую» группировку представляли «децисты», твёрдо отстаивавшие коллегиальность. Их лидерами были Осинский, Сапронов и Максимовский. Они предлагали опереться не на ЦК, а на более широкие партийные круги, включающие областные и губернские комитеты. Вместе с тем, они считали, что «любое советское учреждение»  должно быть подчинено ЦК (через фракцию РКП).  Юренёв говорил и о засилье «спецов» в армии, и образовании «военно-кавалергардских организаций милитаризованных коммунистов»; о системе «ссылок», применяемой к оппозиции. Осинский предупреждал, что роспуск исполкомов делает председателя губернатором, подчинённым НКВД. Сапронов говорил об угрозе замены партийных комитетов политотделами. Он обвинял ЦК: «… зачем говорить о диктатуре пролетариата, о самодеятельности рабочих, – никакой самодеятельности нет. Вы и членов партии превращаете в послушный граммофон, у которых имеются заведующие, которые приказывают». «Децисты»  имели поддержку на Украине. Председатель ВЦСПС Томский указал, что первым идеологом единоличия был уполномоченный Совета Обороны Красин, а Ленин долго колебался. И председатель ВСНХ Рыков тоже был за коллегиальность, но одновременно отстаивал систему главков.  Косиор назвал позицию Томского и Рыкова «блоком профессионалистов и совнархозников». В губерниях и уездах партия обратилась к нелегальным, дореволюционным способам работы, посылая в каждый район ответственного организатора. Поэтому Ходоровский предлагал в сельских партийных ячейках ввести политруков. Минков считал недопустимым, чтобы новые члены партии могли руководить работой в пределах уезда, волости и предлагал установить стаж.

Сформированные на основе профсоюзов, совнархозы управляли промышленностью. Поэтому дискуссия о роли профсоюзов началась уже на этом съезде. Синдикалисты («рабочая оппозиция») цитировали принятую за год до того Программу партии:  «профсоюзы должны прийти к фактическому сосредоточению в своих руках всего управления всем народным хозяйством». Предлагали, исходя из фактического положения, изменить программу, поручив профсоюзам «ведать управлением промышленностью». Им жёстко противостояли Крестинский и Каменев. Томский же «блокировался» с Лениным и Троцким, соглашаясь, что профсоюзы должны отказаться от управления промышленностью. А Рыков требовал сделать их «организациями пролетарской дисциплины, пользующимися методом государственного принуждения», и включить в профсоюзы инженеров. Троцкий призывал выполнить работу капиталистов: вышелушить рабочих из массы. Для управления промышленностью нужны не выборы, а систематический отбор, ― говорил он. Троцкий опирался на специалистов, призывал к борьбе с трудовым дезертирством и называл милитаризацию новым режимом профсоюзов.  Выдвинутый союзом металлистов и поддержанный Троцким «индустриализм», стремился передать управление промышленностью профсоюзам квалифицированных рабочих. Против этого засилья «рабочей аристократии» складывался неявный блок Рязанова, Зиновьева и Молотова.  Зиновьев писал: «Идея коммунизма ничего общего не имеет с политикой ставки на рабочую аристократию». Рязанов, которого обвинили в «тред-юнионизме», занял особую позицию. Он считал, что профсоюзы не должны управлять хозяйством. Ведь когда-то и коммунистической России придется нарушать законы о труде. Он предлагал, чтобы как Совнархоз входит в Совнарком со своими предложениями, так и ВЦСПС проводил бы свои постановления. Рязанов также отмечал вступление в профсоюзы огромной массы мелкобуржуазных элементов, которые он считал опаснее всяких крестьянских элементов.

Ленин говорил: «Господство пролетариата выражается в том, что … рабочий класс по Конституции имеет больше прав, чем крестьянство, а эксплуататоры не имеют никаких прав». Между сессиями ВЦИК, согласно постановлению VII съезда советов, органом управления и законодательства был Совнарком. Однако ЦК мог через Президиум ВЦИК провести тот или иной декрет, а также отменить постановление Совнаркома. В этом Крестинский видел смысл права, предоставленного VII съездом советов Президиуму ВЦИК. Права самостоятельного декретирования Президиум ВЦИК, по мнению коммунистов, не имел. «Чем больше нас окружают крестьяне и кубанские казаки, ― говорил Ленин, ― тем труднее наше положение с пролетарской диктатурой. Чем мы больше завоевывали Сибирь, Кубань и Украину с их крестьянским населением, тем труднее становилась задача, потому что пролетариата в Сибири мало, а на Украине он слабее». Он отметил, что «пролетарский элемент на Украине иной, чем в Петрограде, Москве и Иваново-Вознесенске». Бывший меньшевик Лозовский заметил, что в советах, например в Башкирии, крестьянство в подавляющем большинстве. Огосударствление профсоюзов в таком случае приведёт к подчинению рабочих крестьянам, установлению крестьянской власти. Ослабление профсоюзов связано с распылением пролетариата. Умножаются только советские служащие, ― сказал Лозовский, ― «Они-то прут, как вобла». В этом основная причина нашей слабости. Каменев говорил, что крестьяне представляют собой элемент враждебный, и вся бумажная лавина денег идёт «на спекуляцию». Это значит, что мы откупаемся от крестьянина.

Расширение территории и хозяйственное управление ставили вопрос об организации областных «корпораций». Осинский говорил об областных органах власти, ещё более радикальный «беспартийный коммунист» (замечательная оговорка!)  Преображенский предлагал, чтобы во главе областных объединений стояли товарищи, выбранные местами и утверждённые ЦК. Он был против назначения центром своих «чересчур уполномоченных», и считал неправильным предложенное Троцким и проводившееся Пятаковым создание областных совнархозов на базе Совета трудовой армии.  Троцкий же говорил, что слово «назначенец» типично для земски настроенных оппозиционеров и указывал, что большинство сторонников Сапронова не в Петрограде, Москве и на Урале, а на Украине. А Ленин говорил, что сапроновцев поддерживают «элементы мещанства и атаманщины, которые на Украине очень сильны». Рыков, развивая «логику Троцкого», говорил об организации экономических районов. Но и Сапронов, отвергавший трудармии, тоже был с этим согласен.

Теория социализма. Только Бухарин утверждал, что «диктатура пролетариата» была ключом к социализму. Другие понимали социализм как кооперацию, большую (едва ли не всенародную) артель. Лозовский говорил, что «организованный труд – это есть социалистическое общество». Милютин привёл слова Ленина, что социализм есть, в сущности, общий кооператив, который охватывает всё население и указывал, что потребительская организация в деревне является по существу экономической властью. Мещеряков пояснял, что рабочий ничего за свой счёт не производит, продавая только рабочую силу. Поэтому в нём живёт душа потребителя. А в крестьянине живет душа производителя. Следовательно, основой потребительской кооперации является пролетариат. Сельскохозяйственная кооперация была мелкобуржуазна, но Ногин считал, что следует  создавать систему согласованных хозяйственных организаций и не соглашался поэтому, чтобы потребители господствовали над производителями. Но тогда в руки крестьян переходила вся кооперация, о чём мечтал Чаянов. Объединять Россию в один крестьянский союз для нас невыгодно, ― говорил Мещеряков. ― Нужно крестьян какой-нибудь Гореловки объединить в потребительское общество и выдавать плуги, сеялки и веялки не Ивану, Петру, Сидору, а этому обществу, которое будет платить хлебом. Если мы охватим все крестьянство сетью коопераций, то оно будет чувствовать себя, как перепел под сетью. Троцкий же полагал, что в течение 3-4 лет на пути приближения к производственно-потребительской коммуне будут утрачиваться черты государства, и наша милиционная армия приблизится тогда к вооруженному коммунистическому народу. А тезисы ЦК распространяли всеобщую трудовую повинность на оба пола и предполагали введение трудовой книжки, устанавливающей место, занимаемое гражданином в хозяйственной системе.

Милитаризация. Поскольку армия явилась важнейшим опытом массовой советской организации, её методы и приёмы предлагалось перенести в область хозяйственную. Было  принято  решение  наряду  с  регулярными  частями создать  отряды  рабочей  милиции  и, постепенно заменить  ими регулярные войска. Троцкий увязал переход к милиционной системе с индустриализацией. Милиционная дивизия должна была охватывать группу промышленных предприятий и их периферию. Он предлагал, чтобы каждый руководитель мастерской, предприятия, управленцы совнархозов, чиновники исполкомов проходили курсы командного состава и могли бы быть офицерами промышленности и офицерами милиционной армии, чтобы через этот аппарат поднимать милиционные роты не только для боевых, но и трудовых задач. Армия растворится в трудовом населении и аппараты трудовой и военной мобилизации сольются. Рабочие были прикреплены к заводам и фабрикам. Троцкий считал, что «по общему правилу человек стремится уклониться от труда», но при плановом хозяйстве, каждый рабочий должен чувствовать себя солдатом труда. Нужна и личная заинтересованность: прежде всего, кормить тех, кто необходим в самых важных отраслях. Косиор говорил о необходимости перехода к системе ударных предприятий и  изменении сущности профсоюзов, чтобы дисциплина внутри них достигла максимального напряжения. Осинский, отмечая эту тенденцию, указал на превращение человека в работника, который выполняет свой гражданский долг уже только в мастерской. Линия на милитаризацию труда, руководство в промышленности военными методами съездом были одобрены. Рупором этих идей выступал Троцкий, занявший в это время ещё и пост наркома путей сообщения.  Против выступили «децисты», которых поддержали Рыков (председатель ВСНХ) и Томский. К окончанию гражданской войны национализирована была большая часть промышленности. Это произошло в значительной мере стихийно, и планов ведения хозяйства не было. Рыков говорил, что такие экономические задачи ни в каком обществе не стояли, мы их осуществляем впервые, а потому они не по плечу ни одному спецу из буржуазии. Необходимо создать обладающий государственной властью орган, который обеспечил бы новый план единой волей в области экономической политики. С ним были согласны и децисты, но Ленин был против такого объединения, опасаясь утери экономической власти Совнаркомом. При этом в тезисах ЦК говорилось, что создан централизм не социалистический, а трастовый. Хозяйственный план накануне съезда был разработан в брошюре Гусева (Драбкина) «Очередные вопросы хозяйственного строительства». На её основе был написан проект резолюции ЦК, предлагавший «в первую голову улучшение состояния транспорта». Следующей задачей  ставилось «машиностроение на транспорт и на добычу топлива, сырья и хлеба»; затем «усиленное развитие машиностроения на производство продуктов массового потребления»; и наконец, «усиленное производство продуктов массового потребления». Во главу угла предлагалось поставить использование электрической энергии.  Исходя из этого плана, Троцкий предложил организовать массовое производство паровозов, полагая условием успеха американизацию производства, т. е. разделение его на детальные функции с использованием рабочих низкой квалификации. В области продовольственной политики ставилась задача собрать продовольственный фонд, способный обеспечить промышленный пролетариат, советских служащих и мобилизуемых по трудовой повинности крестьян, и распределить его в виде баз в главных промышленных районах. Широкая постановка общественного питания должна была высвободить колоссальное количество женской энергии, которое ныне расходуется в розницу. (Вот она, сущность «женского вопроса» ― утилизация энергии).

Крестинский считал, что следует опираться на потребительскую кооперацию, полагая, что она постепенно превратиться в распределительные отделы местных продорганов. Приходилось считаться с тем, что в хлебных губерниях кооперация была для крестьян своим, а Советская власть, лишь союзником в войне с Деникиным. Милютин же предлагал включить потребкооперацию в состав волисполкома и сразу сделать её техническим аппаратом Наркомпрода. С ним согласны были и руководители Наркомпрода, которые, опираясь на противопоставление в ходе разверстки интересов потребителей (главным образом рабочих) и производителей (главным образом крестьян), считали необходимым её проведение «классовыми политическими органами пролетариата», т. е. Наркомпродом. Если крестьянину Череповецкой губернии и петроградскому рабочему огосударствление кооперации было безразлично, то крестьяне производящих губерний (Волги, Урала, Сибири, Украины) это поймут как нарушение их прав большевиками, москалями, кацапами, – говорил Милютин. Если есть возможность провести в правление общества коммунистов, то и без огосударствления оно будет выполнять задания Наркомпрода. Если же захлестнёт кулацкая стихия, то и волостной совет будет вести антисоветскую политику (видимо надо читать, антикоммунистическую). Зажиточные крестьяне и середняки это  нерасслоившаяся масса, – утверждал он. «Сельскохозяйственная кооперация, ― говорил Крестинский, ― это кооперация не бедняков, а середняков и даже кулаков, главным образом. С этим приходилось мириться: даже потребительские коммуны переименовали в потребительские общества. Если вы предложите 20-30 домохозяевам, пчеловодам или бондарям, присоединиться к потребительскому обществу района, объединяющему 20 тысяч и кулаков, и середняков, и бедняков, на правах его пчеловодной или бондарной секции, то у них возражений не найдется, так как они, таким образом, подчиняются тому миру, которому они всегда подчинялись. Резолюция Милютина это революционная фраза, имеющая реакционное содержание. Это отказ от линии по отношению к среднему крестьянству (т. е. усреднённому), на которую твёрдо стал VIII съезд нашей партии».

В то время, судя по выборочным данным (3%), более половины  членов партии были чиновниками («совслужами»), более четверти ― военными, около одной пятой ― рабочими, или партийными и профсоюзными функционерами. Осинский предлагал провести выборы нового ЦК «на свежую голову», а для этого передвинуть их ближе к началу работы съезда. Но большинство, с подачи Ярославского («полагаю, что мы не будем менять добрых обычаев нашей партии»), отклонило это предложение. Новыми членами ЦК на съезде избраны Андреев²³, Преображенский²⁴ и Смирнов²⁵.  Стасова в ЦК не избрана.

Вскоре после IX съезда начались трения и борьба. В одних губерниях это была склока групп работников за влияние. В других местах это была борьба уездных органов против губернского центра в защиту местных интересов. В некоторых губкомах это была борьба рабочей части против интеллигентской. На конференции КП(б)У в марте 1920 «децисты» добились отклонения тезисов ЦК РКП(б) к IX съезду партии «Об очередных задачах хозяйственного строительства» и провели резолюцию с отрицательной оценкой деятельности ЦК КП(б)У. Воспользовавшись тем, что значительная часть делегатов отказалась принимать участие в выборах в Центральный Комитет КП(б)У ЦК РКП(б) принял решение о роспуске нового ЦК КП(б)У и о создании Временного центрального комитета КП(б)У в составе Сергеева (Артёма), Блакитного, Затонского, Залуцкого, Кона, Косиора, Мануильского, Минина, Петровского, Раковского, Чубаря и Яковлева (Эпштейна).

В мае Осинский говорил: «Лозунг самодеятельности рабочих масс мы сейчас выдвигать не можем, меньшевики выдвигают его против нас».

Летом состоялся II конгресс Коминтерна, который поставил цель: «борьба всеми средствами, также и с оружием в руках, за низвержение международной буржуазии и создание Международной советской республики». Коминтерн «должен действительно и фактически представлять собой единую всемирную коммунистическую партию, отдельными секциями которой являются партии, действующие в каждой стране». Членами исполкома Коминтерна были избраны Зиновьев, Бухарин, Томский. Была создана военная школа и отдел международных связей, который осуществлял конспиративные связи с национальными компартиями.

В сентябре 1920 на девятой партийной конференции, в связи с неудачей в войне с Польшей был подвергнут критике Троцкий. По вопросу партийного строительства, который обсуждался на конференции,  оппонентом Ленина выступил Сапронов²⁶, обвинявший партийное руководство в отрыве от масс, бюрократизации, создании неравенства в снабжении. Конференция фактически согласилась с его доводами, приняв ряд мер для оживления партийной работы, устранения формализма и неравенства, обязала всех членов партии участвовать в коммунистических субботниках. Ленин через полгода сказал, что «если бы этого поворота не сделали, то в ноябре, может быть, нас не было бы». Однако Смилга утверждал, что в жизнь такую резолюцию провести нельзя. Он говорил, что уравнительность и ударность являются лишь средством для достижения определённой цели. «Пока мы находимся в таком периоде, когда перерабатывается буржуазное наследство и его буржуазный дух, – пояснял он, – то в этом наследстве пока ещё гораздо больше капиталистических и буржуазных элементов, чем коммунистических.

На конференции также объявила о своём существовании «рабочая оппозиция» (Шляпников²⁷ и другие). Эта группа  выступила с требованием об освобождении советов и профсоюзов от партийного руководства.

Разногласия были вызваны кризисом партии. Революция в России была крестьянской, поэтому у власти смогли удержаться коммунисты, отдавшие землю крестьянам и отпустившие солдат по домам. Власть вынуждена была идти на поводу у крестьянства. Обеспечение городов продовольствием стало важнейшим мотивом гражданской войны. Достаточно сравнить карту «Советская республика в кольце фронтов» с картой Кондратьева (губернии производящие хлеба и потребляющие их), чтобы понять очевидное: за красных были потребители хлеба, за белых – его производители. Именно фабзавкомы вынужденно создавали первые продотряды, которые насильственно забирали хлеб у крестьян, снабжая свои заводы и фабрики. А крестьяне поднимали восстания. Этот конфликт между рабочими и крестьянами (между городом и деревней) в действительности был самым главным. Коммунистическое руководство должно было его разрешить для спасения собственной власти. Разные «вожди» предлагали разные рецепты.

Троцкий, как министр путей сообщения, добился объединения профсоюзов железнодорожников и водников. В результате был создан «Цектран» – крупнейший профсоюз с 1,5 миллиона членов. Во главе его встал Троцкий. В «Цектране» была отменена выборность, введена военная дисциплина, меры наказания вплоть до арестов. Эффективность работы транспорта при этом повысилась. В начале ноября, выступая на конференции профсоюзов, Троцкий потребовал огосударствления профсоюзов, «перетряхивания» профсоюзных кадров для подбора людей способных «завинтить гайки». Это выступление вызвало резкий протест со стороны других коммунистов – Томского, Шляпникова, Лозовского²⁸. Фактически противники Троцкого отстаивали интересы рабочих («города»). Следовательно, Троцкий защищал интересы крестьян? В определённой степени да! Характерно, что на пленуме ЦК его поддержал Рыков (а также Андреев и Крестинский). Но их голосов оказалось недостаточно, Троцкий проиграл. Вслед за тем водники объявили о выходе из «Цектрана». В конце декабря Троцкий издал брошюру «Роль и задачи профсоюзов», которая положила начало общепартийной дискуссии. К концу года сформировалось несколько фракций: «платформа 10ти» (ленинцы), троцкисты, «буферная группа» (Бухарин и др.), рабочая оппозиция, децисты и другие.

Троцкий  в статье «Профессиональные союзы и их дальнейшая роль» (ноябрь 1920) писал: «В первый период Советской власти союзы пытались непосредственно овладеть аппаратом производства. Они оказались для этого неприспособленными. Параллельно с ними стал складываться советский аппарат управления промышленностью и другими отраслями хозяйства. Этот аппарат стал независимым от союзов и руководство хозяйством сосредоточил в своих руках. Чем дальше, тем более профессиональные союзы оттираются от действительного участия в хозяйственной жизни». Он считал необходимым слияние хозяйственных органов с союзными так, чтобы союз охватывал вcex без исключения работников, участвующих в данной отрасли промышленности, и чтобы административно-хозяйственный аппарат был органом союза. Именно такая структура вскоре возникла в Италии, а затем и в других фашистских государствах.

«Между принципом производственной демократии, самодеятельности трудящихся, возможно широкого применения выборности и принципом милитаризации труда и ударности  нет никакого противоречия, – уверял Троцкий. – Милитаризация труда является неизбежным и необходимым методом при переходе от уничтоженного и разрушенного рынка труда к плановой всеобщей трудовой повинности». Вот это следует отметить: именно всеобщая трудовая повинность уничтожает рынок труда, а, следовательно, прекращает торговлю (куплю-продажу) рабочей силой. «Красная Армия является плодом самодеятельности пролетариата и революционного крестьянства, – аргументировал Троцкий. – На этой самодеятельности целиком основана «милитаризация» самой Красной Армии, т. е. воспитание её в духе исполнительности и самоотвержения в борьбе за защиту Советской республики».

В ноябре 1920 на московской губернской партийной конференции «рабочая оппозиция» сблокировалась с группой «демократического централизма». Этот блок получил 124 голоса против 154. Но через три месяца на новой московской конференции, оппозиция составила лишь одну шестую. Как рассказывал представитель рабочей оппозиции Игнатов, в  Замоскворецком районе перед ноябрьской конференцией делегатским собраниям не давали возможности избрать делегатов на конференцию. А там, где райкомы стояли на нашей точке зрения, – говорил он, – руководящая группа МК собирала нелегальные собрания, в виде делегатских, для того чтобы провести свои списки на официальных делегатских собраниях. Так было в Сокольниках. В Городском районе мы говорили: «Давайте составлять согласительный список», – продолжал он, – нам отвечали: «Мы с вами разговаривать не будем, надо с вами разговаривать на шпагах». Петроградская партийная организация  отстаивала позицию Ленина и критиковала Троцкого. Троцкий же писал: «Петроградские товарищи, безусловно, правы, когда говорят, что раскол между партией и профсоюзами был бы величайшим бедствием, но они не замечают другой, гораздо более реальной, опасности – отрыва профессиональных центров от рабочих масс». Московский комитет партии, занимавший «буферную» позицию, отказался присоединиться к предложениям петроградской организации. ЦК в ноябре запретил Троцкому дискутировать, и только Каменев его поддерживал.  А в Самарском губернском комитете в 1920-21 большинство имели сторонники рабочей оппозиции.

В связи с настроением партийных масс в конце декабря 1920  встал вопрос: «Демократия или недемократия». Зиновьев на VIII съезде Советов с благословения Ленина выступил «архибешеным» демократом. Он разъяснял, что рабоче-крестьянская демократия это выборность. Однако дискуссия под предводительством Зиновьева и под покровительством Ленина проходила в форме «военных сводок под наблюдением военного стратега и архидемократа Сталина», редактировавшего их. Так её представляли децисты, считавшие, что профсоюзы – это не основной вопрос текущего момента. Зиновьев писал, что сторонники Троцкого захватили власть, а ленинцы пошли в подполье. Вместо проведения работы в духе демократического централизма, – говорил децист Рафаил, – после IX съезда стали проводить политику в духе «цектранизма», а потом впали в панику.

На том же съезде Советов был принят проект плана электрификации (ГОЭЛРО). Эту идею продвигал Ленин, а общие контуры проекта были намечены усилиями Кржижановского²². Сталин, ознакомившись с ним в 1921, писал Ленину: «Последние три дня я имел возможность прочесть сборник «План электрификации России»… Мастерский набросок действительно единого и действительно государственного хозяйственного плана без кавычек… Помните прошлогодний «план» Троцкого (его тезисы) «хозяйственного возрождения» России на основе массового применения к обломкам довоенной промышленности труда неквалифицированной крестьянско-рабочей массы («трудармии»)… А чего стоят десятки «единых планов», появляющихся то и дело в нашей печати… Или ещё: обывательский «реализм» (на самом деле маниловщина) Рыкова, всё ещё критикующего ГОЭЛРО и по уши погрязшего в рутине…»

30 декабря 1920 года Ленин говорил: «…у Троцкого… во всех тезисах речь идёт с точки зрения «общего принципа»… Мы перешли, слава богу, от принципов к практической, деловой работе. В Смольном мы калякали о принципах и, несомненно, больше, чем следовало. …У него выходит, что защита материальных и духовных интересов рабочего класса не есть роль профсоюзов в рабочем государстве. Это ошибка. Товарищ Троцкий говорит о «рабочем государстве». Позвольте, это абстракция. Когда мы в 1917 году писали о рабочем государстве, то это было понятно; но теперь, когда нам говорят: «Зачем защищать, от кого защищать рабочий класс, так как буржуазии нет, так как государство рабочее», то тут делают явную ошибку. Не совсем рабочее, в том-то и штука. Тут и заключается одна из основных ошибок товарища Троцкого… У нас государство на деле не рабочее, а рабоче-крестьянское… А из этого очень многое вытекает. И хотя товарищ Бухарин сзади кричит: «Какое? Рабоче-крестьянское?», но на это я отвечать ему не стану. А кто желает, пусть припомнит только что закончившийся съезд Советов, и в этом уже будет ответ». Тут  Ленин фактически согласен с Рязановым.

В брошюре «На повороте», изданной к Х съезду партии, Смилга писал, что единого типа членов партии, который был до революции, теперь не существует. «Вместо партийного пропагандиста, который в то же время являлся у нас универсальным дилетантом во всех областях, — но все-таки универсальным типом, — Республика и революция потребовали от нас выставления кадра людей, управляющих государством. И начался колоссальной важности процесс дифференциации. У нас появились работники военные, продовольственные, по просвещению, по транспорту; появились самые разнообразнейшие группировки, и, конечно, былое единство настроения не могло быть сохранено».

Ленинцы предложили проводить выборы делегатов на Х съезд партии по фракциям. Сторонники Троцкого выступили против, но на пленуме ЦК опять оказались в меньшинстве (Троцкий, Бухарин, Крестинский, Дзержинский, Серебряков, Преображенский, Андреев). В ходе дискуссии к марту 1921 осталось три фракции: ленинцы, объединившиеся троцкисты-бухаринцы и рабочая оппозиция. Фактически ленинцы занимали позицию между двумя последними фракциями и шли путём компромисса между интересами города и деревни. Им удалось победить.

Зиновьев и Троцкий приняли участие в дискуссии по вопросу о профсоюзах в Екатеринбурге. Уральское бюро ЦК РКП (б) и Екатеринбургский губернский комитет партии высказались за платформу Троцкого и повели активную борьбу против ленинской «платформы 10ти». Проект резолюции Троцкого-Бухарина широко пропагандировался в губернии; статьи и брошюры сторонников ленинской линии не печатались и не распространялись. Выступления и статьи Ленина его сторонники перепечатывали на гектографе. В феврале 1921 на губернской конференции РКП(б) за тезисы «десяти» голосовало 159 человек, за проект Троцкого-Бухарина – 34, «рабочей оппозиции» – 14.

В это время страна была охвачена крестьянскими восстаниями. Повстанцы выдвигали лозунг: «За Советы без коммунистов». Под этим же лозунгом в марте  вспыхнуло восстание военных моряков в Кронштадте. Одновременно в Москве собрался Х съезд РКП. К этому моменту в ходе восстания на Тамбовщине уже была отменена продразвёрстка. На съезде Ленин предложил отменить продразвёрстку повсеместно, заменив её продналогом. Фактически это положило начало сворачиванию политики «военного коммунизма». Взамен вводилась «новая экономическая политика» (нэп). По вопросу о профсоюзах ленинцы взяли верх, а их противники потерпели сокрушительное поражение. Не теряя времени, Ленин провёл на съезде решение о запрете фракционной деятельности. За участие во фракциях теперь грозило исключение из партии. За пропаганду взглядов «рабочей оппозиции» тоже грозило исключение из партии. И сверх того была ещё намечена партийная «чистка» от «примазавшихся» к партии и «перерожденцев». Действительно, правящая партия очень привлекательна для разного рода проходимцев.

К 1921 году РКП  охватил кризис, связанный в первую очередь с окончанием гражданской войны, и исчезновением основы союза крестьян и «пролетариев» – их общего врага. В партии в военный период усилился централизм, были свёрнуты коллективные органы. Приток интеллигентов привёл к заполнению ими руководящих постов, а ударничество – к  материальному неравенству. Всё это вело к бюрократизации, росту «мелкобуржуазных» настроений, выходу рабочих из партии. Пришлось допустить дискуссии и внутрипартийную критику. ЦК раскололся: Зиновьев «восстал» против Оргбюро и Троцкого, и Ленин его (осторожно) поддерживал.  Децисты, состоявшие из революционной интеллигенции, указывали на крестьянское засилье в парторганизациях и говорили о кризисе партийного аппарата и значении состава ЦК в условиях фактического раскола.  «Рабочая оппозиция» требовала принять рабочий класс «таким, каков он есть», иначе партии  придётся опираться лишь на «советских барышень». Игнатов утверждал, что без самодеятельности пролетарских масс построить коммунизм нельзя и предлагал, чтобы вступающие в партию изучали трудовые процессы на практике. Он называл главными силами рабочий класс, мелкобуржуазные массы (т. е. крестьянство в первую очередь) и «чиновничью буржуазную касту». Это было правильное определение. «Рабочая оппозиция» говорила о капиталистических стремлениях чиновничьей касты и громадном количестве представителей мелкобуржуазных слоев на Х съезде. «Течение ЦК» она называла оплотом губернских функционеров и чиновников. «Десятка» учитывала настроения крестьянства, поэтому её платформа, отражавшая требования момента, отличалась теоретической размытостью.  Ленин под предлогом борьбы за единство давил противников, продолжая антирабочую линию,  указывая, что рабочие деклассированы и выдвигают «лозунг, ведущий к свержению Советской власти»; но Зиновьев защищал «рабочую демократию». «Производственники» (троцкисты) объединяли технократов, радевших об организации единой социалистической корпорации. «Нового человека» они понимали как рабочего-солдата, «революцией мобилизованного и призванного». Зиновьева Троцкий обвинял в двурушничестве, указывая, что нельзя вымещать ошибки ЦК на исполнителях. Выступая против фракционности, он предлагал «отбирать» ЦК, исходя из общей оценки положения и связи избираемых с массами.

Решения X съезда требовали строить тарифную политику на возможно большей уравнительности между ставками, а члену партии не разрешалось зарабатывать больше квалифицированного рабочего. Это было важно,  так  как  большинство директоров предприятий и ведомств были членами партии.  «Производственники» были готовы на уступки крестьянам, чтобы дождаться европейской революции, но призывали отступить от «эсеровского трудовластия».  К ним были близки московские партийцы, создавшие «буферную группу», вождь которой – Бухарин – призывал выйти со съезда, «как абсолютно единая фаланга». Термин «фаланга» через несколько лет приняли испанские фашисты. Это указывает на идейное сродство их с «чиновничьей кастой». Бывший «вперёдовец», сторонник пролеткульта Луначарский говорил о партийно-советском дуализме, считая, что партия должна быть всюду, как библейский дух божий. Неоформленная пятая «партия» представляла советских бюрократов. По условиям момента она находилась в глубоком подполье и не могла иметь формальных структур. Однако эти «товарищи» собрали сорок подписей за предоставление Смилге трибуны для содоклада. Назвавшись группой «анализа оппозиции», они клеймили всякую оппозицию как меньшевиков и эсеров и утверждали, что «рабочая оппозиция» старается идеологически обосновать стихию мелкобуржуазного настроения. Это так и было, поскольку «рабочая оппозиция» представляла в большей степени интересы квалифицированных рабочих. Предлагаемую Бухариным политику Смилга назвал «либерально-розоватой»,  а вождей «рабочей оппозиции» обвинил в политиканстве и интриганстве. Указывая на крестьянскую опасность, «аналитики», тем не менее, соглашались на уступки крестьянству.  Интеллигенцию же считали «очень ценными работниками». Именно бюрократия прикрывалась названием «интеллигенции»! Рязанов (близкий «десятке») заметил, что президиум препятствовал его содокладу, но благоволил Смилге. «Десятка» и «производственники» контролировали ЦК.  По соглашению были «взяты в ЦК» два представителя рабочей оппозиции, а от «децистов» – кандидат. Но принятый съездом секретный «седьмой пункт» давал право исключать члена ЦК. Рабочую оппозицию обвиняли в синдикализме. Это была спекуляция: синдикализмом называли стремление профессиональных союзов овладеть производством без и помимо пролетарской партии и пролетарского государства. Но рабочая оппозиция именно на пролетарскую партию и пролетарское государство и опиралась. За «дискуссией о профсоюзах» скрывался в действительности важнейший на тот момент вопрос об отношениях «пролетариата» и «рабочего класса». За вычетом последнего пролетариат состоял в основном из «интеллигенции», чиновников («совслужей») и офицеров («краскомов»). Руководили этим пролетариатом бюрократы. «Революционное первородство» обязывает партию держать диктатуру и «отстаивать основные интересы рабочего класса даже при временных колебаниях его настроения», – говорил Троцкий, видевший причину кризиса в давлении потребительской психологии рабочего класса. Он говорил, что «рабочая оппозиция» фетишизирует демократию, а предлагаемое ей управление будет некомпетентным и провалит дело. «Производственники» предлагали постепенное сращивание профсоюзных и советских органов в соответствии с ходом коммунистического строительства и воспитания, и ставили задачу воспитания энергичного, инициативного хозяйственника, смотрящего не с точки зрения потребления, а с точки зрения роста производства. Отмечая, что государство через посредство профсоюза уже ставит на работу, нормирует труд и карает за нарушения, «производственники» считали необходимым дать возможность трудящимся осмыслить социалистический характер проводимой через профсоюзы трудовой повинности. «Рабочая оппозиция» в соответствии с программой партии предлагала передать управление хозяйством профсоюзам, используя сложившийся хозяйственный аппарат в качестве управляющих. Не отрицая руководящей роли партии и значения Советов, она указывала, что хозяйством на самом деле руководит не партия, а специалисты и конторские. Профсоюзы она видела источником силы партии, «классовой воли», без которой партия рискует превратиться в надклассовую. «Из бюрократического урода вы делаете фетиш», – говорил Шляпников Троцкому. С бюрократизмом «рабочая оппозиция» предлагала бороться противопоставлением ему системы, опирающейся на пролетарскую самодеятельность и позволяющей «пролетарскому глазу» следить за развитием хозяйства по всей линии. Почти повторяя «производственников», они призывали «через винтики и колесики, шестерни и валы» связывать каждого рабочего с управлением всем государством. Для проведения единого хозяйственного плана Шляпников предлагал объединить ВСНХ, НКПС, Наркомфин, Наркомзем и Наркомвнешторг внутри ВЦИК. Он говорил, что «десятка» и «производственники» едины против рабочей части партии и фактически выступают на стороне заведующих (часто бывших фабрикантов). Тезисы «рабочей оппозиции» предлагали  объявить всех рабочих и служащих, занятых на заводах, шахтах, предприятиях транспорта, связи и сельского хозяйства, непосредственными распорядителями находящегося в их ведении имущества, отвечающими за его сохранность и целесообразное использование перед всеми трудящимися Республики. В организации быта рабочих предлагалась отмена оплаты пайков, обедов, трамваев, квартплаты; ремонт жилищ рабочих средствами предприятий; первостепенность постройки рабочих жилищ и другие подобные меры.  «Десятка» же, фактически выступала против программы партии, утверждая, что передача управления хозяйством съезду производителей ведёт к подчинению беспартийной стихии. Зиновьев соглашался с тем, что задача защиты профсоюзами интересов рабочих в Советском государстве не отпала, вторя Рязанову, считавшему эту задачу для профсоюзов главной.

Крестьяне, которые в отдельных губерниях составляли большинство членов партии, призыв включить хозяйство в общий план встретили враждебно. Близкий к позиции ЦК Милютин говорил: крестьянство вооруженной рукой защищает плоды своего труда, а рабочий класс физически дальше не может терпеть голод.  Разверстки часто изымали почти 100% урожая, и «кулаки» давая весной соседям взаймы, получили экономическое влияние в деревне, стали защитниками её интересов. В (центральной) России (во время гражданской войны) крестьяне фактически ссужали хлеб государству, чтобы спасти его (и себя) от помещиков. Но опорой перехода к социализму Ленин называл батрака. Крестьяне же нуждались в свободе торговли и товарах, и Ленин соглашался «в порядочной степени местный оборот допустить.  Как – дело практики». «Нужно строить экономику применительно к экономике середняка, – говорил он, – которую мы ещё за десять лет не переделаем». Признавая кооперацию «политически враждебной», он всё же освобождал её от власти Наркомпрода. «Продовольственник» Цюрупа был против кооперации и обвинял в нападках на Наркомпрод Президиум ВЦИК и Наркомюст. А Фрумкин уверял, что вопрос торговли разрешится не практическим законодательством, а практикой кулаков и торговцев, которые захватят торговый аппарат и тем усилят свою власть. В феврале он писал о наличии «тайного и весьма опасного врага, засевшего в наших советских учреждениях, захватившего в свои руки наши производственные, распределяющие, учитывающие и контрольные органы». С ним был согласен Шляпников, видевший в этом причину топливной катастрофы, которая для ВСНХ «явилась полной неожиданностью». Здесь заметно сближение «рабочей оппозиции» с Наркомпродом (продовольственниками) и её противостояние с ВСНХ.  «Производственник» Троцкий указал, что Ленин, Зиновьев и Сталин ещё в августе поддерживали Цектран, сумевший организовать производство. Однако теперь Цектран сравнивают с капиталистами. «Десятка» в этом шла на уступки «рабочей оппозиции».

«Продовольственник» Фрумкин спрашивал: входим ли мы в государственный капитализм (без буржуазии, но с капиталом) или в государственный социализм? «Децист» Сосновский заявил: «Мы вступаем в полосу капитуляции перед мелкой буржуазией». Ленин говорил, что свобода торговли неминуемо приведёт к победе капитала. Нет трудящихся вообще: есть либо мелкий хозяйчик, у которого все навыки капиталистические, либо наёмный рабочий. У наёмного рабочего, в общем, бесхозяйственная психология. Скворцов (Степанов) говорил о деклассированных элементах («кондотьерах»), которым он предлагал дать возможность заниматься военным ремеслом. Сталин писал в резолюции: «частная собственность и капитал разъединяют людей, а коллективная собственность и труд сближают».  Он предлагал ускоренно готовить на местных языках окраин рабочих и советско-партийных работников и создавать промышленность переносом фабрик к источникам сырья. Для окраин, не прошедших капиталистической стадии, предложил создать советы трудящихся. Необходимость союза Советских республик Сталин обосновывал, указывая на судьбу Венгрии.  Но даже сторонник Зиновьева Сафаров смотрел на Россию «с запада», развитием хозяйства пренебрегал, предпочитая «разорённого киргиза» русскому «благоденствующему кулаку». Украинец Затонский говорил о русском красном патриотизме как непременно «российском», а Микоян явил себя патриотом Баку.

На Х съезде в ЦК были избраны Ворошилов, Молотов²⁹, Орджоникидзе³⁰, Фрунзе³¹, Шляпников и другие. Преображенский в ЦК избран не был. Поражение троцкистов стоило им секретариата и позиции в Политбюро. В Политбюро Крестинского сменил ленинец Зиновьев, а секретариат возглавил другой ленинец – Молотов.

Летом 1921 состоялся III конгресс Коминтерна. По инициативе Германской компартии на конгрессе была принята резолюция положившая начало превращению Коминтерна в единую международную партию, переходу к «организационному руководству революционными пролетарскими силами всех стран». В состав Исполкома Коминтерна (ИККИ) от России вошли Зиновьев, Бухарин, Ленин, Троцкий, председателем избран Зиновьев. Генеральным секретарём Коминтерна назначен Куусинен³² (представитель Финляндии). Он же был назначен заведующим отделом «вопросы организации» в журнале «Коммунистический Интернационал» и руководителем комиссии по изданию «Ежегодника». Отдел международной связи возглавил Пятницкий³³, который организовал конспиративные пункты в Вене, Стокгольме, Варде (Норвегия) и Шанхае. Через эти пункты нелегально переправляли людей, грузы, распространяли литературу. Там же изготавливали фальшивые паспорта, устраивали явки. Отдел использовал выделенные ему Совнаркомом специальные вагоны и торговые суда. Куусинен и Пятницкий вошли также в бюджетную комиссию, а Пятницкий был избран казначеем ИККИ.

В экономике России самой большой величиной тогда был ВСНХ (Высший совет народного хозяйства). Образованный Керенским как Государственный экономический комитет, ВСНХ после национализации промышленности превратился в суперконцерн, равного которому не было в мире. В него была включена вся русская промышленность, в том числе добывающяя, включая бакинские нефтепромыслы (лишь часть из них до революции принадлежала Нобелям), угольные шахты Донецкого бассейна, ленские золотые прииски и многое другое. /Не думаю, что Ротшильды имели больше, или хотя бы столько же, как ВСНХ/. Председателем ВСНХ до мая 1921 года был Рыков. В мае он был назначен заместителем председателя Совнаркома и СТО. Грубо говоря, это как бы вице-премьер и наследник престола. (СТО – Совет труда и обороны – во время гражданской войны назывался Советом рабоче-крестьянской обороны). Другим экономическим гигантом был наркомат путей сообщения (НКПС). После национализации железных дорог он стал единой транспортной сетью, по которой осуществлялись все масштабные перемещения в пределах России. Это давало не только экономическую, но и политическую власть. С апреля 1921 года наркомом стал Дзержинский, председатель ВЧК. И третьим «толстяком» Российской Республики был наркомат продовольствия (Наркомпрод). Его сила основывалась на хлебной монополии. Всё продовольствие тогда собиралось в деревнях заготконторами Наркомпрода в порядке продовольственной развёрстки и затем распределялось среди различных слоёв населения «по карточкам». Деньги фактически были отменены. В этих условиях банковскую систему, в определённом отношении, замещал Наркомпрод. Народным комиссаром продовольствия был Цюрупа – старый, но не активный большевик, в прошлом мелкий чиновник царского министерства продовольствия в Уфе. В 1917 он развил бурную (и успешную) деятельность по снабжению столиц хлебом. Как человек дела (хлебного) дело это и возглавил. Оставаясь на этой должности, он с апреля 1921, как и Рыков, стал заместителем Ленина и в Совнаркоме, и в СТО.

К тому времени стало понятно, что при малой численности пролетариата в  России  невозможно  обеспечить  пролетарское  руководство  в  частях территориальной милиции. А в случае войны сосредоточение войск в угрожаемых районах будет затруднено. Опыт гражданской войны доказал, что  территориальные  части  не  хотели  покидать  свои  деревни  ни  при  наступлении,  ни  при отступлении. В 1920-21 годах эти соображения высказывали в печати начальник главного политуправления Красной армии Смилга и командующий фронтом («генерал») Тухачевский.

Узнав об отмене продразвёрстки, крестьяне не поспешили увеличить посевы. Поэтому 1921 год облегчения не принёс. Совсем наоборот, из-за засухи разразился страшный неурожай, повлёкший голод. В мае были приняты решения по реформированию промышленности. Мелкие предприятия денационализировались, те, что покрупнее, сдавались в аренду. Средние – передавались в управление местным советам. Управление крупной промышленностью было реорганизовано. Вместо главных управлений (главков) создавались тресты, которые должны были действовать на «хозяйственном расчёте». Начался выпуск «ширпотреба», товаров крестьянского спроса. Но централизованное финансирование трестов не прекратилось, поэтому государственная промышленность фактически на коммерческую основу не перешла. Не эффективным оказался и оптовый «продуктообмен» между городом и деревней. Пришлось со следующего года разрешить частную розничную торговлю. Это вызвало уже возмущение коммунистов и Ленину пришлось оправдываться на XI съезде партии и говорить, что «смычка» достигнута, и отступление перед капиталом прекратилось.

Численность рабочих в партии не достигала и половины, а среди секретарей губкомов было больше журналистов. Оппозиция утверждала, что партия распадается на различные течения. Партийные аппараты захлёстывал бюрократизм и формализм. И, хотя Шумяцкий ещё твердил, что партия это не ЦК или губком, комитеты уже фактически решали всё. В Самаре ЦК снял всю верхушку, состоявшую из «рабочей оппозиции». В Симбирске был заменён губком, погрязший в пьянстве. ЦК наблюдал и за внутренней жизнью парторганизаций, отслеживал личные отношения товарищей с людьми, стоящими вне партии. Учётно-распределительным отделом ЦК заведовал Сырцов, Орготдел курировал Залуцкий, Агитпроп – Сталин. В 1922 было 9 партийных «областей»: ЦК КП(б)У, Юго-востбюро ЦК, Кавбюро, Северо-западное бюро, Киргизсий обком, Уралбюро,   Сиббюро, Дальбюро, Туркбюро. ЦК КП(б)У и Киробком выбирались, состав остальных назначался ЦК РКП. С февраля выборный комитет сменил и Кавбюро. Было признано необходимым ввести систему партийных организаторов снизу доверху. Разделив территорию вне областей на 11 районов, ЦК утвердил для каждого района инструктора-организатора. Преображенский предлагал организовать Экономическое бюро ЦК. Но Ленин категорически возражал: «отделять организационные вопросы от политики нельзя. Политика – это концентрированная экономика». Ломов предложил превратить в экономический главк СТО, оперев его на областные экономические совещания. Осинский критиковал политическую систему,  унаследованную от Временного правительства, которое в отсутствие парламента, законодательствовало само. Ленин утверждал, что «эта система есть величайший шаг вперёд».  Осинский же предлагал сделать  Совнарком исполнительным органом ВЦИК. Он следовал догме «разделения властей», а Ленин – догме «самодержавия советов». Осинскому вторил Фрунзе, считавший, что ВЦИК должен разрабатывать вопросы законодательства, и систематически контролировать деятельность наркоматов и Совнаркома. Для этого продолжительность сессий ВЦИК следовало увеличить. Ленин согласился: болезнь вынуждала его признать необходимость перехода от персональных связей к развитию структуры управления. Были назначены дополнительно два заместителя председателя Совнаркома (Цюрупа и Рыков). Рыкова  Ленин предложил ввести в Политбюро ЦК и Президиум ВЦИК.

 Фактически признавая вынужденный, случайный характер политики «военного коммунизма», Ленин говорил, что настоящего подхода к построению фундамента социалистической экономики не найдено. Он призывал сомкнуться, отступивши с крестьянской массой, и вместе  с ней идти вперёд. Троцкий обращал внимание, что победа «пролетариата» развращает молодых рабочих, а молодые крестьяне могут дать «громадное количество элементов, которые нам необходимы». «Система равнения по крестьянству, – утверждал он, – диктуется соотношением сил: только формулу ты разыщешь в книжках, а практически – мы ощупью двигаемся вперёд». Овсеенко пояснял, что РКП выполняла не свои задачи, а те, для которых назрели условия. Революция в России была «мелкобуржуазной», крестьянской, и Октябрьский переворот был в ней лишь эпизодом. Коммунисты были вынуждены выполнять крестьянские требования («мир народам», «земля крестьянам»). В промышленности же сохранялся военно-государственный капитализм. Его характеристики (милитаризация труда, запрет забастовок и др.) были описаны в 1919 Бухариным и Преображенским в «Азбуке коммунизма», поэтому Ленин и другие лидеры не могли заблуждаться на этот счёт. Ленин и Преображенский утверждали, что при власти «пролетариата»   государственный капитализм превращается в «совершенно новое образование». Но куда объективно ведёт развитие общественных отношений, они сказать не могли. «Этой перспективы у нас нет», – признал Преображенский. Ленин отрицал уже и Маркса: «идущие на фабрики это не пролетарии, а всякий случайный элемент», – говорил он, но при этом твердил: «государство это – мы, это – пролетариат, это – авангард рабочего класса».  Итог этой «теоретической дискуссии» он подвёл словами: «Члены суда должны твёрдо знать, что такое государственный капитализм. Вот в чём политический лозунг дня». Но и государство вырывалось из рук. Коммунистов «вели»: буржуазные деятели («не то спекулянты, не то частно-хозяйственные капиталисты») знали дело лучше. В рядах партийной интеллигенции и советских работников развились ликвидаторские настроения (уклон «мандаринов»). Опасность исходила от мещанства. В партию хлынули чиновники, служащие, бывшие приказчики. Говорили о политических уступках «кадетско-черносотенной» профессуре. А меньшевики писали: «большевистская партия остаётся единственной организованной общественной силой наряду с Красной армией. В ней есть крестьянские элементы, ещё не сложившиеся в особое течение, но очень сильные и крепкие в волостных и уездных органах власти. В ней есть значительные рабочие группы, начинающие осознавать свои особые интересы в пределах партии-государства. В ней большие интеллигентские группы, отчасти с демократическим устремлением, отчасти – с великодержавным».

 Нэп в течение года претерпел определённое развитие. Если в мае основным рычагом был товарообмен, то в августе ЦК признал возможность перехода к торговле. В декабре было решено заняться регулированием рынка и денежного обращения,  сохранив в руках «пролетариата» транспорт, банки, уголь, нефть, метал, ткань. Они (НКПС, НКФин, ВСНХ) и сменили Наркомпрод в роли «финансового капитала». Но в Государственном банке влияние имели кооператоры, и кооперация получала больше, чем государственная промышленность. «Если мы кооперацию будем поддерживать за счёт государственной промышленности, – говорил Пятаков, – то от диктатуры пролетариата останутся рожки да ножки». Чубарь назвал сельхозкооперацию гнездом эсеровщины. Но Осинский и Ленин его не поддержали, а Овсеенко призывал ей овладеть, дабы сделать её орудием и направить от торгашеских в сторону производственных задач. Тезисы к съезду указывали: «После периода военного коммунизма … стоит задача в кратчайший срок укрепить завоёванную политическую власть, подведя под созданный в процессе борьбы государственный аппарат прочную финансовую базу». Итак, сохранилось не только государство, но и капитал, который теперь уже не выражал отношения между людьми в процессе производства. Это уже только производительная сила, потому что власть теперь у «пролетариата». (?)

Осенью 1921 начался резкий подъём эмиссии, большая часть которой шла на поддержание промышленности. Сокольников ради сокращения эмиссии предлагал ей опереться на рынок. Ларин предлагал сократить эмиссию позже, чтобы не уменьшать заработную плату. Когда осенью можно было реализовать товары, тресты вкладывали «совзнаки» в товарные ценности. Шла торговля между трестами, до потребителя – крестьянина – товары не доходили. Милютин отмечал, что капиталы утекают в руки мошенников и паразитов, которые их пропивают и проедают в кафе. Сокольников говорил, что тресты используются группами буржуазии, реализующими в свою пользу прибавочную стоимость. Ломов предлагал сократить 30-40% трестов, как делал европейский капитал, который управлял событиями: или душил отдельные предприятия, или их развивал – монополия позволяет планировать. Пятаков трудности, вырастающие из хозяйственных отношений, предлагал лечить не уменьшением эмиссии (финансовыми фокусами), а изысканием средств. Были предложения  установить налоги, применявшиеся в Западной Европе: на биржевые и иного рода сделки, на товарооборот, налог на рестораны и кафе, но Сокольников отмёл их. Вместо этого он потребовал отменить бесплатность коммунальных и других услуг, утверждая, что ими пользуется «буржуазия». В выступлениях делегатов содержались глухие ссылки на британское влияние. И действительно, в то время с Англией были установлены торговые связи. Но англичане, как и немцы, были заинтересованы в русском сырье, а не в развитии русской промышленности.

 Медведев, как и Пятаков, считал, что упрочение пролетарской диктатуры без поднятия промышленности невозможно. А Ларин называл глубоким заблуждением противопоставление интересов рабочего класса государственным. Но в условиях нэп доходно было торговое, а не промышленное производство, и это толкало к поискам иной, чем рабочий класс, социальной базы. Перевод предприятий на коммерческие основания порождал противоположность интересов рабочих и управляющих. Размер зарплаты стали устанавливать заводоуправления, которые в увлечении хозрасчётом «готовы отказаться от всего – от программы, от марксизма», и за половинную плату выкачивать больше, чем в довоенное время.  «Компартия и соввласть, как и профсоюзы, должны открыто признавать существование экономической борьбы и её неизбежность до тех пор пока не подрезаны все корни господства рынка, пока не закончен процесс превращения капиталистического хозяйства в коммунистическое», – говорил Рязанов. Однако ЦК видел лишь ошибки, как следствие «бюрократического извращения». Главнейшим интересом пролетариата было объявлено повышение производительных сил. В стачках искали влияние меньшевиков, и ЦК выступал за усиление профсоюзов выдержанными коммунистами, способными противостоять меньшевистским уклонам. Однако наиболее коммунистическим по составу был цк  металлистов – «база» «рабочей оппозиции». Власть в стремлении выкинуть её лидеров из партии доходила уже до провокаций. Так политика развела бывших товарищей: одни продолжили борьбу за рабочее дело, другие – за дело «авангарда пролетариата».

Ряд делегатов требовал принять в партию всех сознательных рабочих, но Зиновьев уверял, что  наиболее добросовестные «полурабочие и полукрестьянские элементы» просачиваются через Красную армию. Он предлагал закрыть «двери партии» на год для всех, кроме комсомольцев, заметив, что Красная армия почти вся целиком есть союз молодёжи. Вот она – новая социальная база! Это солдаты, пришедшие в партию через комсомол. И эти солдаты – бывшие деревенские парни. А Троцкий коммунистическое воспитание молодых красноармейцев называл отвлечённой болтовнёй и формализмом. Главной  задачей он видел создание «хорошего советского красного отделенного командира (т. е. унтер-офицера), подкованного на обе ноги». Он считал, что при мобилизации коммунистической молодёжи в интересах воспитания и закала нужно свести к мимимуму отсрочки. Будет очень хорошо, – говорил Троцкий, – если мы твёрдо решим всю нашу молодёжь пропускать через Красную армию. Съезд ответил ему аплодисментами. Итак, «линия ЦК» нашла опору в крестьянстве. Но не в хозяевах (большаках), а в работниках. Дело в том, что в традиционной семье «дети» были работниками. У помещика в усадьбе их аналогом была челядь. Вот это крестьянство, оторванное от хозяйства – настоящие пролетарии – и стали опорой политики ЦК.

На съезде был избран новый состав ЦК, в который вошли Куйбышев³⁴, Сапронов²⁶, Чубарь³⁵. Шляпников в ЦК избран не был. В Политбюро дополнительно были включены Рыков и Томский. Генеральным секретарём был избран Сталин, секретарями – Молотов и Куйбышев.

Сила России состояла в огромном количестве зерна, которое она производила, и которое позволяло содержать войско, государство и города-посады вместе с купцами, ремесленниками и духовенством. В екатерининские времена помещики начали экспортировать зерно в Европу, и на этой основе к концу XIX века сложилась неформальная корпорация экспортёров с биржами и заинтересованными банками.  С постройкой железных дорог зерноснабжение ещё более централизовалось, а во время Империалистической войны возникли государственные (Министерство продовольствия) и частные (кроме разных агентов, Земсоюз, Земгор, Согор) органы снабжения продовольствием. Хлебный голод в столице и городах Центра  после Октября был облегчен председателем уфимского продкома Цюрупой, который организовал регулярные поставки продовольствия в Москву. До Октября Цюрупа работал в уфимском согоре   под руководством своего родственника князя Кудашёва. В феврале 1918 Цюрупа был назначен наркомом продовольствия. Наркомпроду были подчинены заготконторы на всей территории РСФСР, и всё продовольствие, являвшее в то время главную ценность, оказалось в руках Наркомпрода. Была даже создана Продармия. С введением нэп развёрстка была заменена продналогом, и многие работники Наркомпрода перешли в наркомат финансов, занявшись сбором налогов. Но были и другие земельные органы: советы крестьянских депутатов, Наркомзем и земельные общества в деревнях, решавшие конкретные вопросы ведения хозяйства. Они были оппозицией бывшему Наркомпроду. Политика Наркомпрода была городской (буржуазно-пролетарской) и государственной. Политика Наркомзема – крестьянской, оппозиционной. Крестьяне поднимали восстания (антоновщина и многие другие), а Наркомзем и советы крестьянских депутатов (и их представители во ВЦИК!) оставались их государственными органами.

В 1913 80% населения России жило сельским хозяйством и только 10% работало в промышленности, на рудниках и на транспорте. Маркс и Энгельс считали, что если рабочий класс захватит власть до того как будут налицо необходимые предпосылки  для  замены  капиталистических  производственных  отношений  социалистическими, ему придётся уступить власть буржуазии. «Он должен в интересах самого движения отстаивать интересы чуждого ему класса и отделываться от своего собственного класса фразами и обещаниями, уверять его, что интересы этого чуждого класса являются его собственными интересами», – писал Энгельс.

Мог ли быть осуществлён быстрый темп накоплений, диктуемый давлением мирового капитализма, без того, чтобы общество не было разделено на управляющих делами общества и управляемых? Могло  ли  такое  разделение  быть проведено без того, чтобы те, кто руководит производством, не стали руководить в своих интересах и распределением? «Может ли революция рабочих в отсталой стране, изолированной  торжествующим  международным  капитализмом,  стать  чем-либо иным,  кроме  как  «моментом  в  ходе»  развития  капитализма,  даже  если  класс капиталистов уничтожен?» – задавался вопросом Тони Клифф (Глюкштейн). Но что значит, класс уничтожен? Капитал остался, а капиталисты исчезли? Свято место пусто не бывает! Капитал правит! Капиталист это функция капитала. Кто приблизился к капиталу, тот и капиталист. Это как в сказке «Золотой гусь» – кто к нему прикоснулся, тот прилип.